Новиков, Лев Алексеевич

Новиков Лев Алексеевич
Дата рождения:	22 мая 1931(1931-05-22)
Место рождения:	посёлок Фряново, Московская область
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	18 марта 2003(2003-03-18) (71 год)
Место смерти:	Москва, Россия
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Лев Алексе́евич Но́виков (22 мая 1931, посёлок Фряново, Московская область — 18 марта 2003 года, Москва), советский и российский лингвист, доктор филологических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик Международной академии наук высшей школы.

Биография

В 1954 году окончил филологический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. В 1961 году защитил диссертацию кандидата филологических наук на тему «Омонимия имён существительных в современном русском литературном языке». В 1974 году защитил диссертацию доктора филологических наук «Антонимия в русском языке. (Теория. Семантический анализ. Классификация антонимов)».

С 1958 года вёл педагогическую и научно-исследовательскую работу — сначала в 1-м Московском государственном педагогическом институте иностранных языков, в 1962 году был приглашён на должность старшего преподавателя кафедры русского языка филологического факультета МГУ. Преподавал также в Институте русского языка им. А. С. Пушкина.

С 1977 года до своей смерти возглавлял кафедру общего и русского языкознания на филологическом факультете РУДН, в 1991—1996 годах — декан факультета (последний декан историко-филологического факультета РУДН, в 1996 году факультет стал просто филологическим).

Научные интересы

Вёл исследования в области русского языка и общей лингвистики. Целый ряд его исследований посвящён разработке принципов и методов изучения языка художественной литературы и различных проблем поэтики слова, а также анализу языка советских и русских писателей.

Автор книг «Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике)», «Лингвистическое толкование художественного текста», «Семантика русского языка». Под редакцией Новикова в 2003 году вышел учебник «Русский язык», в котором были собраны воедино такие разделы, как «Фонетика», «Лексикология», «Словообразование», «Морфология», «Синтаксис» (ранее они выходили по отдельности).

Память

Похоронен на Троекуровском кладбище.

Библиография

• Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике). 1973.
• Лингвистическое толкование художественного текста. 1979.
• Семантика русского языка. 1982.
• Искусство слова. М.: Педагогика, 1982—128 с. (книга для детей);
• Л. А. Новиков. Избранные труды. Том I. Проблемы языкового значения. Том II. Эстетические аспекты языка. (2001—2002).
• Художественный текст и его анализ. Москва, 2003, 2007.
• Редактор учебника «Современный русский язык» для филологических факультетов вузов. 2003.

Звания и награды

• Заслуженный деятель науки Российской Федерации.
• Академик Международной академии наук высшей школы.
• Медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».

Ссылки

• [dlib.eastview.com/browse/doc/4109682 Льву Алексеевичу Новикову — 70 лет (из журнала «Вопросы филологии», май 2001 года)]

Отрывок, характеризующий Новиков, Лев Алексеевич

В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.