Новиков, Модест Дмитриевич

Модест Дмитриевич Новиков
Лейтенант 29-го флотского экипажа Модест Дмитриевич Новиков
Дата рождения	11 июля 1829(1829-07-11)
Дата смерти	22 июня 1893(1893-06-22) (63 года)
Место смерти	Севастополь
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	флот
Звание	вице-адмирал
Командовал	8-й флотский экипаж
Сражения/войны	Крымская война, Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1855), Золотое оружие «За храбрость» (1855), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1855), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1855), Орден Святой Анны 2-й ст. (1856), Орден Святого Георгия 3-й ст. (1877), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1881), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1886), Орден Святой Анны 1-й ст. (1892)

Модест Дмитриевич Новиков (1829—1893) — старший флагман Черноморского флота.

Родился 11 июля 1829 г. 20 октября 1841 г. зачислен кадетом в Морской кадетский корпус, 25 декабря 1845 г. произведён в гардемарины и по окончании корпуса 18 августа 1847 г. произведён в мичманы и направлен служить на Черноморский флот. В 1848—1850 гг. плавал по Чёрному морю на линейных кораблях «Три Святителя» и «Иегудиил». В 1851 и 1852 гг. в качестве вахтенного офицера брига «Фемистокл» совершил плавание в Средиземное море. По возвращении служил на линейном корабле «Селафаил» и 6 декабря 1853 г. произведён в лейтенанты.

После затопления Черноморского флота вошёл в состав гарнизона осаждённого англо-французами Севастополя и с 13 сентября 1854 г. находился на 6-м бастионе. Неоднократно командовал вылазками, был контужен в голову и спину. 27 августа 1855 г. при отражении штурма взорвал пороховой погреб 6-го бастиона. За этот подвиг был 28 декабря 1855 г. награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 9886 по списку Григоровича — Степанова). Кроме того, за храбрость при обороне Севастополя был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» и орденами св. Владимира 4-й степени с бантом, св. Станислава 2-й степени с мечами и св. Анны 2-й степени.

По окончании войны перешёл на службу в канцелярию Военного министерства с переименованием 22 декабря 1857 г. в капитаны армейской пехоты. 8 сентября 1859 г. произведён в майоры и 2 августа 1869 г. вышел в отставку в чине подполковника.

В 1876 г. вернулся во флот, зачислен во 2-й флотский экипаж и 13 декабря произведён в капитаны 2-го ранга, а уже 9 мая 1877 г. получил чин капитана 1-го ранга. С началом русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Новикова была возложена задача доставить к Зимнице понтоны для переправы русских войск через Дунай и произвести минирование подступов к переправе. За успешное выполнение этого и других поручений 17 июня 1877 г. Новиков был награждён орденом св. Георгия 3-й степени (№ 540)

В награду отличнаго мужества и храбрости, оказанных во время войны с Турцией при действии наших флотских команд на Дунае.

1 января 1879 г. пожалован во флигель-адъютанты и прикомандирован к Гвардейскому флотскому экипажу. В 1879 г. командовал отрядами миноносных судов 3—6-го флотских экипажей Балтийского флота, 6 августа 1879 г. назначен командиром 8-го флотского экипажа, 12 апреля 1881 г. награждён орденом св. Владимира 3-й степени.

15 мая 1883 г. произведён в контр-адмиралы. С 1886 г. начальствовал над судами Практического плавания и минного отряда Черноморского флота, в том же году награждён орденом св. Станислава 1-й степени. 1 января 1891 г. произведён в вице-адмиралы и назначен старшим флагманом Черноморского флота, в следующем году был награждён орденом св. Анны 1-й степени и 21 декабря того же года назначен членом Адмиралтейств-совета, где состоял до самой своей смерти.

Скончался 22 июня 1893 г. в Севастополе.

Литература

• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.
• Федорченко В. И. Свита российских императоров. — Т. II. — М., 2005.

Отрывок, характеризующий Новиков, Модест Дмитриевич

– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.