Новик (подросток)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Нови́к или новак

  1. новобранец, подросток из дворян, детей боярских и городовых казаков в России в XVIXVII века, поступивший на военную службу в 15—18 лет и впервые внесённый в десятни;
  2. так называются и дворяне, прослужившие на государственной службе ряд лет, но ещё не вёрстанные денежным и земельным окладом (см. Верстание), и неслужилые.

Новики заносились в десятню по дворовому и городовому спискам и внутри них делились по нескольким статьям в зависимости от происхождения, имущественного положения и личных качеств. Вплоть до середины XVII века дворянские дети считались «новиками» по достижении 15-летнего возраста. В XVII веке верстать на военную службу стали сначала с 17, а затем с 18 лет. После 18 лет новики зачислялись в полк или на корабль и переходили в разряд служилых людей.

Новиками, в частности, называли молодых дворян и детей бояр, отправленных за границу для изучения военно-морского дела.

Напишите отзыв о статье "Новик (подросток)"



Примечания

Ссылки

  • [diderix.petergen.com/plz-t31.htm Состав дворянского военно-служилого сословия в XVII веке по десятням, 4. Белгородская десятня.]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Новик (подросток)

Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.