Новицкий, Павел Иванович (искусствовед)

Павел Иванович Новицкий
Дата рождения:	1888(1888)
Место рождения:	Тельшевский уезд, Ковенская губерния, Российская империя
Дата смерти:	1971(1971)
Место смерти:	Москва
Род деятельности:	театральный критик, литературовед,
Жанр:	монография, очерк, рецензия

Па́вел Ива́нович Нови́цкий (1888, Ковенская губерния — 1971, Москва) — советский искусствовед, театральный критик, театровед, литературовед, педагог, государственный деятель. Ректор ВХУТЕМАСа / ВХУТЕИНа (1926—1930), профессор Высшего театрального училища имени Б. В. Щукина. Автор трудов по проблемам литературы, драматургии, театра и архитектуры.

Биография

Родился в 1888 году в Тельшевском уезде Ковенской губернии в семье мирового судьи. Учился на историко-филологическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета, но был отчислен за революционную деятельность; позднее окончил Курский педагогический институт. Член РСДРП с 1904 года (сначала большевик, с 1911 года — меньшевик). С 1913 года жил и преподавал в Симферополе. В 1917 году стал лидером крымских меньшевиков. В 1917—1918 годах был первым председателем Симферопольского совета, затем Таврического ЦИК, членом Совета народных представителей. В период Крымской Советской Социалистической Республики (1919) являлся членом коллегии Наркомпроса республики. В начале августа 1919 года был арестован контрразведкой белых, выпущен, а затем вновь арестован. После освобождения, с февраля 1920 года — член РКП(б), подпольного Крымского революционного комитета. После окончания гражданской войны заведовал отделом Наробраза в Наркомпросе Крымской АССР, работал редактором газеты «Красный Крым», преподавал в Таврическом университете. С 1922 года работал в Наркомпросе РСФСР в Москве, заведовал отделом музеев и Художественным отделом Главнауки Наркомпроса.

В 1920-х годах являлся сторонником идей конструктивизма и производственного искусства. При активном содействии Новицкого была официально оформлена творческая организация архитекторов-конструктивистов Объединение современных архитекторов (ОСА) и начал выходить журнал «Современная архитектура» (СА); Новицкий входил в состав редколлегии СА (1926—1930). В 1925 году входил в состав правления Государственного института истории искусств. В 1926 году возглавлял комиссию Наркомпроса по оценке конкурсных проектов Мавзолея В. И. Ленина. В 1926—1930 годах занимал должность ректора ВХУТЕМАСа, затем ВХУТЕИНа. В 1928 году стал одним из инициаторов создания объединения работников новых видов художественного труда «Октябрь», являлся активным его членом. Выступил редактором вышедшего в 1931 году сборника статей объединения. В 1932—1936 годах работал заместителем заведующего Сектором искусств, заведующим театральной секцией, заместителем начальника Главного управления театрами Наркомпроса. Во время партийной чистки 1934—1935 годов был исключён из ВКП(б). С 1945 года возглавлял литературную часть театра им. Е. Вахтангова. Преподавал в Московском институте философии, литературы и истории, ГИТИСе, Литературном институте имени А. М. Горького, Высшем театральном училище имени Б. В. Щукина.

Профессионально занимался фотографией; работы Новицкого публиковались в журнале «СССР на стройке», сборнике «Советская фотография» (1939) и других изданиях.

Автор и редактор ряда трудов и публикаций по проблемам литературы, драматургии, театра и архитектурына русском, болгарском и сербском языках.

Труды и публикации

• Новицкий П. И. «Египетские ночи» Пушкина. — Л.: Academia, 1927. — 85 с.
• Новицкий П. Строительство социализма и стиль современной архитектуры // Печать и революция. — 1928. — № 2.
• Новицкий П. Гегемония архитектуры // РИК. — 1928. — № 7.
• Архитектура ВХУТЕМАС: Работа архитектурного факультета ВХУТЕМАСа 1920—1927 / Ред., предисл. П. И. Новицкий. — М., 1927.
• Изофронт: классовая борьба на фронте пространственных искусств: Сборник статей объединения Октябрь / Ред., авт. ст. П. И. Новицкий. — М.: ОГИЗ - ИЗОГИЗ, 1931. — 162 с.
• Новицкий П. Проблема пролетарского стиля. Проба сил на выставке проектов Дворца Советов // БХ. — 1932. — № 3 (10).
• Новицкий П. И. Современные театральные системы. — М.: Государственное Издательство Художественной Литературы, 1933. — 232 с.
• Новицкий П. И. Сергей Балашов: Мастер звучащего слова. — М.: Камерная эстрада, 1935. — 8 с.
• Новицкий П. Размышления о театральных художниках // Театр и драматургия. — 1935. — № 7. — С. 4—7.
• Всеволодский-Генгросс В. Краткий курс истории русского театра / Ред. П. И. Новицкий. — М.: Художественная литература, 1936. — 340 с.
• Режиссёр в советском театре / А. Солодовников, П. Новицкий, И. Альтман и др. — М.: Искусство, 1940. — 386 с.
• «Маскарад» Лермонтова. Сборник статей / Ред. П. И. Новицкий. — М.: Всероссийское театральное общество, 1940. — 272 с.
• Новицкий П. И. Образы актёров. — М.: Искусство, 1941. — 400 с.
• Новицкий П. И. Борис Васильевич Щукин. (1894—1939). — М.—Л.: Искусство, 1945. — 51 с.
• П. Новицкиј [Новицкий П. И.] Совјетско позориште. — Београд: Просвета, 1946. — 59 с.
• П. Новицки [Новицкий П. И.] История на съветския театър: Кратък очерк. — София: Българската работническа партия, 1946. — 89 с.
• Новицкий П. И. Борис Щукин: Жизнь и творчество. — М.—Л.: Искусство, 1948. — 316 с.
• Павел И. Новицки [Новицкий П. И.] Разцветът на съветския оперно-балетен театър. — София: Юни, 1949. — 15 с.
• Новицкий П. И. Образы актёров: Очерки. — М.: Искусство, 1948. — 316 с.
• Новицкий П. И. Хмелёв. — М.: Искусство, 1964. — 243 с.

Литература

• Зарубин, А. Г., Зарубин, В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — Симферополь: Антиква, 2008. — 728 с. — 800 экз. — ISBN 978-966-2930-47-4.
• Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда: Книга 1: Проблемы формообразования. Мастера и течения. — М.: Стройиздат, 1996. — 709 с. — ISBN 5-274-02045-3.

Отрывок, характеризующий Новицкий, Павел Иванович (искусствовед)

– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал: