Богородицкая крепость

Земляные валы Богородицкой (Новобогородицкой) крепости сохранились в районе современного поселка Шевченко в черте города Днепра, Украина на правом берегу р. Самара. Памятник архитектуры национального значения. Архитектор крепости — немец Вильям фон Зален. Его непосредственным начальником был гетьман Иван Мазепа.

В различных источниках упоминаются разные названия крепости — Богородицкая и Новобогородицкая крепость, Богородичное, Богородичаны, Покровское, Самарский, Старосамарский, Богородичанский, Усть-Самарский ретраншемент.

История

Богородицкая крепость была построена на месте города Старая Самара («городок старинный казацкий Самарь»), первое упоминание о котором в письменных источниках датируется 1576 годом. Датой постройкой крепости, как тылового опорного пункта русского войска, считается 1688 год.

Фортификационные сооружения были из земли и дерева: ров 6 м х 3 м, вал 4 метра высотой и частокол с 17 пушечными раскатами. Внутри крепости была сооружена деревянная церковь во имя Покрова пресвятой Богородицы, по имени которой и названа крепость. Периметр крепости составлял почти 1300 м, а площадь более 10 гектаров.

В апреле 1690 года большая часть гарнизона крепости погибла от чумы.

В 1711 году крепость подвергалась осаде ханом Девлет Гиреем и по Прутскому договору о мире с Турцией крепость была срыта. После 1731 года крепость восстановлена под названием Самарского ретраншемента. После реконструкции периметр крепости был увеличен до 1700 м. Укрепления вошли в состав Украинской линии, как база русских войск в войне 1735—1739 гг. с Крымом.

В 1798 году Покровская церковь, находившаяся в крепости, была разобрана и перевезена на противоположный берег р. Самара в с. Одинковку. История города и крепости закончилась.

С тех пор земля на территории бывшей крепости распахивалась немцами-колонистами, использовалась под огороды местных жителей пос. Шевченко.

Современное состояние, археологические исследования

В 2000 году вышла книга днепропетровских краеведов В. В. Бинкевича и В. Ф. Камеко «Городок старинный запорожский Самарь с перевозом», в котором авторы впервые предположили, что полулегендарный город Самарь и Богородицкая крепость — один и тот же объект. Это побудило археологов днепропетровского национального университета начать археологические раскопки на территории крепости и её посада, которые продолжаются до сих пор. Постояннодействующую экспедицию возглавляет выдающийся украинский археолог, доктор исторических наук, профессор Ирина Федоровна Ковалева. Также стационарно в её составе работают научные сотрудники В. Н. Шалобудов, А. В. Иванцов, Е. В. Харитонова, многочисленные студенты ДНУ.

В результате раскопок была полностью подтверджена гипотеза В. В. Бинкевича и В. Ф. Камеко о соответствии объектов. Было открыто и изучено большое количество жилищ на территории крепости и её посада, корчма неподалеку перевоза, определено место нахождения в 1688—1798 гг. Свято-Покровского храма, определены границы культурного слоя. Важным достижением стало открытие в 2005 году поселения черняховской культуры и её крупного металлургического центра. В настоящий момент исследования продолжаются.

Днепровским горсоветом и частными спонсорами инициирован проект сохранения и популяризации памятника национального значения «Новобогородицкая крепость».

Ссылки

• [www.libr.dp.ua/book.htm Феодосий Макаревский: Материалы для историко-статистического описания Екатеринославской Епархии: Церкви и приходы прошедшего XVIII столетия. — Екатеринослав, типография Я. М. Чаусского, 1880]
• [www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Pap/2002/02vnspmt.pdf В. Н. Шалобудов Находки монет на территории Богородицкой крепости]
• [www.panterra.com.ua/review/40/nb_fort.htm Новобогородицкая — первая русская крепость на территории низового казачества]
• [wikimapia.org/1832683/ru/Остатки-Самарской-и-Богородицкой-крепости Остатки Самарской и Богородицкой крепости]

Отрывок, характеризующий Богородицкая крепость

Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.