Новое литературное обозрение (издательство)

Новое литературное обозрение
Страна	Россия Россия
Основано	1992
Адрес	Москва, Тверской бульвар, дом 13 (станция метро «Пушкинская»)
Главный редактор	Ирина Прохорова
Веб-сайт: [www.nlobooks.ru books.ru]

К:Издательства, основанные в 1992 году

Не следует путать с Новое литературное обозрение (журнал).

«Новое литературное обозрение» («НЛО») — российское издательство. Основано в 1992 году. Издает книги и журналы культурной и гуманитарной направленности. Среди периодических изданий «НЛО» журналы «Новое литературное обозрение», «Неприкосновенный запас» и «Теория моды». «НЛО» издает 28 книжных серий, проводит две ежегодные научные конференции (Большие и Малые Банные чтения).

Книги издательства становились лауреатами конкурсов «Книга года», «Серебряная литера», «Премия Андрея Белого». Главный редактор и по совместительству владелец издательства Ирина Прохорова награждалась Государственной премией в номинации «Лучший просветительский проект», премией «Liberty» (вручается за вклад в развитие культурных отношений между Россией и США), орденом «Кавалера искусств и литературы» Франции, «Премией Андрея Белого» в номинации «За заслуги перед литературой».

В 2006 году литературные критики, опрошенные газетой «Культура», назвали «НЛО» в числе семи лучших издательств России.

История

Издательство основано в 1992 году Ириной Прохоровой.

В 2001 в шорт-лист литературной премии имени Андрея Белого вошли четыре книги издательства «Новое литературное обозрение».

В 2007 году в «длинный список» литературной премии «Русский Букер» вошла книга Эйтана Финкельштейна «Пастухи фараона», выпущенная издательством «Новое литературное обозрение».

В 2008 году издательство «Новое литературное обозрение» и фонд «Эра» организовали международную мультимедийную конференцию «Неканонический классик», посвященную памяти Дмитрия Александровича Пригова. Конференция прошла в июле 2008 в Москве.

В 2010 году в «длинный список» литературной премии «Русский Букер» вошла книга Игоря Клеха «Хроники 1999 года», выпущенная издательством «Новое литературное обозрение».

В 2010 году издательство «Новое литературное обозрение» и Немецкий культурный центр имени Гете в Москве организовали дискуссионный проект «Настоящее будущего».

В 2011 году на Московской международной книжной выставке-ярмарке книга «О редактировании и редакторах», составленная Аркадием Мильчиным и выпущенная издательством «Новое литературное обозрение», стала победителем конкурса «Книга года» в номинации «Учебник XXI века».

В 2012 на ярмарке non/fiction издательство презентовало первый том собрания сочинений Дмитрия Александровича Пригова:

• Д. А. Пригов. Монады / Собрание сочинений в 5 томах. Редактор: Марк Липовецкий. — М.: «Новое литературное обозрение», 2013. — Т. 1. — 814 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-4448-0035-5, 978-5-4448-0036-2.

В 2013 в шорт-лист из пяти книг поэтической премии «Различие» вошли три книги издательства «Новое литературное обозрение»:

• Фаина Гримберг. Четырёхлистник для моего отца. — «Новое литературное обозрение», 2012. — 384 с. — (Новая поэзия). — 500 экз. — ISBN 978-5-86793-977-9.
• Дина Гатина. Безбашенный костлявый слон / Авторский сборник. — «Новое литературное обозрение», 2012. — 144 с. — (Новая поэзия). — 1000 экз. — ISBN 978-5-86793-927-4.
• Станислав Львовский. Всё ненадолго. — «Новое литературное обозрение», 2012. — 192 с. — (Новая поэзия). — 500 экз. — ISBN 978-5-4448-0008-9.

Поэтическую премию «Различие» в 2013 году получила книга «Четырёхлистник для моего отца» Фаины Гримберг, вышедшая в издательстве «Новое литературное обозрение» в 2012 году.

Книжные серии

• «Научная библиотека»
• «Критика и эссеистика»
• «Художественная серия»
• «Письма русского путешественника»
• «Либерал.ру»
• «Энциклопедии, справочники, словари»
• «Переписка»
• «Филологическое наследие»
• «Театральная серия»
• «Интеллектуальная история»
• «Библиотека журнала „Неприкосновенный запас“»
• «Кинотексты»
• «Россия в мемуарах»
• «Новая поэзия»
• «Библиотека журнала „Теория моды“»
• «Historia Rossica»
• «Очерки визуальности»
• «Культура повседневности»
• «Современное европейское письмо: Польша, Венгрия, Чехия»
• «История науки»
• «Кумиры нашего детства»
• «Поэзия русской диаспоры»
• «Премия Андрея Белого»
• «Сказки НЛО»
• «Премия Liberty»
• «Studia europaea»
• «Драма»
• «Studia urbanica»
• «Archivalia Rossica»
• «Уроки русского»

Ссылки

• Официальный сайт: [www.nlobooks.ru books.ru]
• [facebook.com/nlobooks Официальная страница Новое литературное обозрение] в социальной сети Facebook
• Новое литературное обозрение в «Твиттере»
• [n-l-o.livejournal.com/ n-l-o] — Новое литературное обозрение в «Живом Журнале»

Отрывок, характеризующий Новое литературное обозрение (издательство)

Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.