Новомосковский уезд

Новомосковский уезд Герб уездного города Герб губернии Губерния Екатеринославская губерния Центр Новомосковск Образован 1784 Упразднён 1923 Площадь 5739,8 вёрст² Население 260 368 (1897)

Новомосковский уезд — административно-территориальная единица Российской империи. Входил в Екатеринославскую губернию. Уездный город — Новомосковск.

История

• 1784—1796 гг. — в составе Екатеринославского наместничества
• 1796—1802 гг. — в составе Новороссийской губернии.
• 1802—1917 гг. — в составе Екатеринославской губернии Российской империи.
• В марте-апреле 1918 года вошёл в состав Сечевой и Самарской земель УНР.
• В апреле-декабре 1918 в составе Екатеринославской губернии Украинской державы.
• 1919—1923 гг. — в составе Екатеринославской губернии УССР.

География

Занимает северную часть Екатеринославской губернии, представляя ровную поверхность с лёгким подъемом к северо-западу.

Внутри уезда, по течению р. Самары, судоходной на 25 — 30 вёрст, встречаются очень низменные места со стоячей водой. Здесь — единственные в губернии озёра: Солёный Лиман (31/2 вёрст в длину и до 2 вёрст в ширину) и несколько небольших водоёмов близ д. Каменки.

Здесь же лучшие естественные леса губернии (самарское казённое лесничество — 8741/2 десятин).

Из минералов в последнее время найдены каолин и красильные глины.

Пространство уезда 5739,8 кв. вёрст, или 5945711/2 десятин, из которых неудобной земли 35240, лесной 256611/2 десятин. Из удобной земли принадлежит: казне 2007 десятин, частным владельцам 303246 дес., крестьянским обществам 269246 дес., городу 3421 дес., товариществам и компаниям 166 дес., церквям 7973 дес. Дворяне владеют 125 тыс. дес., купцы и мещане — 40 тыс. дес., крестьяне 280 тыс. дес., колонисты и иностранцы — 12 тыс. дес., разные учреждения 5 тыс. дес. Крестьяне арендуют у казны 400 дес. и у частных лиц свыше 20 тыс. дес.

Административное устройство

В составе уезда было 36 волостей:

1. Шульговская
2. Могилёвская
3. Новоподкряжная
4. Байбаковская
5. Дмухайловская
6. Преображенская
7. Гупаловская
8. Прядивская
9. Котовская
10. Чернетчинская
11. Бузовская
12. Лычковская
13. Перещепинская
14. Афанасьевская
15. Александровская
16. Попасновская
17. Голубовская
18. Губинихская
19. Ждановская
20. Почино-Софиевская
21. Магдалиновская
22. Чаплинская
23. Петриковская
24. Елизаветовская
25. Очереватовская
26. Николаевская
27. Новомосковская
28. Знаменская
29. Елизавето-Хорошевская
30. Любимовская
31. Новосёловская
32. Мануйловская
33. Иосифовская
34. Подгороднянская
35. Спасская
36. Каменская

Население

Населённых пунктов в уезде 220: 5 мст., 45 сел, 129 дер., 14 колоний, 27 хуторов. Жит. к 1 января 1896 г. 228185 (115225 мжч. и 112960 жнщ.); коренного населения 206786 душ, пришлого 21399.

Крестьян 215667, дворян 696, духовного сословия 982, почетных граждан и купцов 1263, мещан 5245, военного сословия 3879, остальных 153.

Религия

Православных 211685, евреев 4245, протестантов 5227, католиков 2120, магометан 476, раскольников и сектантов (менониты) 3868, прочих исповеданий 564.

60 церквей и мужской Самарский Пустынно-Николаевский монастырь, основанный в 1672 г.

Экономика

Доходов у уездного земства около 172465 р., расходов (1895) 170120 р., из них: на земское управление 18935 р., на народное образование 6805 р., на медицинскую и ветеринарную часть 33138 р., на меры содействия сельскому хозяйству и промышленности 261 р., на уплату долгов 67664 р. Всего заложено (1894) имений в казенных и частных ипотечных учреждениях 317, в количестве 195369 дес., со средним долгом на десятину в 29 р. 62 к., при оценке в 50 p 87 к.

Сельское хозяйство

Главнейшее занятие жителей — земледелие, затем — скотоводство.

Скота рогатого (крупного и мелкого): 80340 гол., лошадей 26485, овец простых 85170, овец тонкорунных 180455, коз 4212, свиней 26365. Существуют табачные плантации и промышленное пчеловодство в лесах.

Ежегодно засевается: рожью 62310 дес., пшеницей 82750 дес., овсом 8100 дес., ячменем 35950 дес., полбой 255 дес., гречихой 10160 дес., просом 15185 дес., кукурузой 810 дес., горохом 300 дес., картофелем 5250 дес., льном 6100 дес. и коноплей 2300 дес. Средний годовой сбор: ржи 1500200 пд., пшеницы 2320250 пд., овса 260510 пд., ячменя 1116250 пд., полбы 6720 пд., гречихи 126850 пд., проса 392570 пд., кукурузы 35550 пд., гороха 10060 пд., картофеля 1025880 пд., льняного семени 385250 пд. и волокна 110150 пд., конопляного семени 40130 пд. и волокна 48670 пд.

Торговля

60 ярмарок, с привозом товаров на 700 тыс. р. и продажей на 500 тыс. р.

Главнейшие предметы сбыта — сельскохозяйственные продукты и скот. Торговля рассчитана преимущественно на местный спрос. Главное развитие она получила по левому побережью Днепра, против г. Екатиринослава, где проходит Екатерининская железная дорога и куда всё более и более переселяются торговые предприятия из губернского города, вследствие усиливающегося его роста и дороговизны.

Предприятия

Всего в уезде (1895) 660 торгово-промышленных предприятий, с оборотом в 3383 тыс. р.; винокуренный завод (ежегодно по несколько сот млн. градусов спирта), пивоваренный завод (оборот до 100 тыс. р.), лесопильни, 2 паровых мельницы, 6 водяных и ветряных, 5 кирпичных и черепичных заводов, стеклянный завод.

Из кустарных промыслов распространены: кузнечно-слесарный (оборот до 30 тыс. р.), тележный, колёсный, кожевенный, скорняжный и гончарный.

Образование и медицина

38 земских и церковно-приходских школ, 8 школ грамотности (учащихся около 2000). При некоторых школах существует обучение сапожному и портняжному мастерству, девочек — рукоделию.

7 больниц, 6 врачей, 24 фельдшера, 1 повивальная бабка.

На территории Новомосковского уезда действовала земская ветеринарная служба, основными задачами которой являлась борьба с заразными животными эпизоотиями. Видимое развитие она получила в 1885—1892 гг., в период службы в ней ветеринарного врача С.Г. Гринцера.

Литература

• Новомосковск // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Списокъ населенныхъ мѣстъ Новомосковскаго уѣзда Екатеринославской губерніи / Оцѣночно-Статистическое Отдѣленіе Екатеринославской Губернской Земской Управы. — Екатеринославъ: Типографія Губернскаго Земства, 1911.

Отрывок, характеризующий Новомосковский уезд

Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.