Новосибирская ГЭС

Новосибирская ГЭС
Страна	Россия Россия
Местоположение	Новосибирская область Новосибирская область
Река	Обь
Собственник	РусГидро
Статус	действующая
Год начала строительства	1950
Годы ввода агрегатов	1957—1959
Основные характеристики
Годовая выработка электро­энергии, млн  кВт⋅ч	1687
Разновидность электростанции	плотинная русловая
Расчётный напор, м	17
Электрическая мощность, МВт	470
Характеристики оборудования
Тип турбин	поворотно-лопастные
Количество и марка турбин	2 × ПЛ 30-В-800, 5 × ПЛ-661-ВБ-800
Расход через турбины, м³/сек	7×495
Количество и марка генераторов	7 × СВ 1343/140-96
Мощность генераторов, МВт	4×65, 3×70
Основные сооружения
Тип плотины	водосбросная бетонная и намывные земляные
Высота плотины, м	22, 28
Длина плотины, м	198,5, 311, 3044, 323
Шлюз	однониточный трёхкамерный
ОРУ	220, 110 кВ
На карте
Новосибирская ГЭС
Категория на Викискладе

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 5400021000

Новосиби́рская ГЭС — гидроэлектростанция на реке Оби в Советском районе города Новосибирска. Единственная гидроэлектростанция на Оби, играет важную роль в работе энергосистемы Новосибирска, обеспечении надёжного водоснабжения, работе речного транспорта. Построена в 1950—1961 годах. Собственником Новосибирской ГЭС (за исключением судоходного шлюза) является ПАО «РусГидро». Архитектурный комплекс Новосибирской ГЭС является объектом культурного наследия, охраняемым государством.

Конструкция станции

Конструктивно Новосибирская ГЭС представляет собой низконапорную русловую гидроэлектростанцию (здание ГЭС входит в состав напорного фронта). Сооружения гидроузла включают в себя земляные плотины и дамбу, бетонную водосбросную плотину, здание ГЭС, ОРУ 110 и 220 кВ и судоходный шлюз; общая протяжённость подпорных сооружений гидроузла составляет 4846 м. В основании сооружений находятся песчаники и глинистые сланцы. Установленная мощность электростанции — 470 МВт, проектная среднегодовая выработка электроэнергии — 1,687 млрд кВт·ч.

Плотины

В состав сооружений Новосибирской ГЭС входят две земляные плотины и одна дамба, намытые из мелкозернистых песчаных грунтов:

• левобережная длиной 311 м, максимальной высотой 23,5 м, шириной по подошве 222,5 м и по гребню до 59,5 м;
• правобережная длиной 3044,5 м, максимальной высотой 28,2 м, шириной по гребню 42 м;
• правобережная дамба длиной 1023 м, максимальной высотой 6,5 м, шириной по гребню 43,5 м;

В земляные плотины намыто 8,386 млн м³ грунта, откосы плотин со стороны водохранилища защищены от размыва волнами железобетонными плитами, с низовой стороны закреплены одерновкой. Также железобетонными плитами закреплены берег реки в районе распределительного устройства и левый берег водохранилища на протяжении 800 м. Для пропуска избыточных расходов воды в паводковый период используется водосбросная бетонная плотина длиной 198,5 м и высотой 20 м. Плотина имеет 8 пролётов шириной по 20 м, перекрываемых плоскими колёсными затворами, рассчитана на пропуск 9200 м³/с воды при нормальном подпорном уровне и 13 400 м³/с — при форсированном уровне. Гашение энергии сбрасываемой воды производится на водобое, представляющем собой железобетонную плиту толщиной 2—4 м и длиной 32,5 м, снабжённую двумя рядами пирсов-гасителей трапецеидальной формы, имеющих высоту и толщину 2,5 м. Плита заканчивается зубом, заглублённым в основание, за ним на протяжении 20 м расположена рисберма, выполненная частично из бетонных кубов, частично из крупного камня. В водосбросную плотину уложено 179 тыс. м³ бетона. Общая пропускная способность гидроузла (включая пропуск воды через донные водосбросы и гидроагрегаты) при форсированном подпорном уровне составляет 22 065 м³/с.

• Водосбросная плотина Новосибирской ГЭС
• NovosibHPP 10.JPG

  Плотина

• NovosibHPP 09.JPG

  Затвор плотины

Здание ГЭС

Здание ГЭС совмещённого типа (в нём размещены одновременно гидроагрегаты и водосбросы) длиной 223,6 м, расположенное на левом берегу, разделяется на машинный зал и монтажную площадку. Машинный зал разделяется на семь блоков, в каждом из которых размещены гидроагрегат и три донных водосброса (общая максимальная пропускная способность донных водосбросов при ФПУ — 5200 м³/с). В здание ГЭС уложено 265 тыс. м³ бетона. В машинном зале Новосибирской ГЭС смонтировано 7 гидроагрегатов: шесть мощностью 65 МВт и один мощностью 70 МВт. Гидроагрегаты включают в себя вертикальные поворотно-лопастные турбины ПЛ-661-ВБ-800 (5 шт.) или ПЛ 30-В-800 (2 шт.) и гидрогенераторы СВ 1343/140-96 УХЛ4. Расчётный напор турбин — 17 м, диаметр рабочего колеса — 8 м, максимальная пропускная способность — 495 м³/с. Производитель турбин — харьковский завод «Турбоатом», генераторов — новосибирское предприятие «Элсиб». С левобережной земляной плотиной здание ГЭС сопрягается при помощи конусного участка, с водосбросной плотиной — при помощи раздельного устоя. Ниже здания ГЭС расположены водобойная плита длиной 37 м и рисберма длиной 20 м.

• Здание ГЭС и оборудование Новосибирской ГЭС
• NovosibHPP 03.JPG

  Здание ГЭС

• NovosibHPP 13.JPG

  Ротор гидрогенератора с нижней крестовиной и подпятником

• NovosibHPP 01.JPG

  Лопасти турбины

• NovosibHPP 14.JPG

  Втулка рабочего колеса турбины

• NovosibHPP 12.JPG

  Машинный зал

Схема выдачи мощности

Выдача электроэнергии с генераторов производится на напряжении 13,8 кВ, которое преобразуется в напряжение 110 кВ пятью главными силовыми трансформаторами ТДЦ 125000/110 (гидроагрегаты № 1—5), а в напряжение 110 и 220 кВ — через автотрансформатор АОРДЦТ 120000/220/110/13,8 (три однофазных автотрансформатора, к которым подключены гидроагрегаты № 6—7), через него также осуществляется связь между ОРУ 110 и 220 кВ. Для питания собственных нужд станции используются трансформаторы ТМ-6300/110 (1 шт.) и ТМ-3200/35 (2 шт.). Выдача электроэнергии в энергосистему производится с открытого распределительного устройства (ОРУ) 110 и 220 кВ по 12 линиям электропередачи: 2 — 220 кВ и 10 — 110 кВ. ОРУ 110 и 220 кВ территориально расположены на одной площадке. На ОРУ 110 кВ размещены 20 выключателей, на ОРУ 220 кВ — 3 выключателя. Электроэнергия Новосибирской ГЭС выдаётся в энергосистему по следующим линиям электропередачи:

• ВЛ 220 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Научная» (связь с Новосибирской ТЭЦ-5)
• ВЛ 220 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Тулинская»
• ВЛ 110 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Инская» (2 цепи)
• ВЛ 110 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Научная» (2 цепи)
• ВЛ 110 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Ордынская» (2 цепи)
• ВЛ 110 кВ Новосибирская ГЭС — ПС «Тулинская» (4 цепи)

• Схема выдачи мощности Новосибирской ГЭС
• NovosibHPP 05.JPG

  Главный щит управления

• NovosibHPP 04.JPG

  Силовой трансформатор

• NovosibHPP 15.JPG

  Распределительное устройство

Судоходный шлюз

Для пропуска через гидроузел речных судов используется трёхкамерный однониточный судоходный шлюз, расположенный на правом берегу. Помимо камер, в состав шлюза входят верхний и нижний подходные каналы с причальными и направляющими сооружениями, мол, разделительные и оградительные дамбы. Длина каждой камеры шлюза 148 м, ширина 18 м, глубина на верхнем пороге 6,2 м (минимальная 2,5 м). Время наполнения или опорожнения каждой камеры — 8 минут, в шлюз уложено 196,9 тыс. м³ бетона. По сооружениям ГЭС проложена двухполосная автомобильная дорога, пересекающая здание ГЭС, водосбросную плотину и шлюз при помощи мостов.

Водохранилище

Напорные сооружения ГЭС образуют крупное Новосибирское водохранилище. Площадь водохранилища при нормальном подпорном уровне 1072 км², длина 214 км, максимальная ширина 22 км, площадь водосбора 232 тыс. км². Полная и полезная ёмкость водохранилища составляет 8,8 и 4,4 км³ соответственно, что позволяет осуществлять сезонное регулирование стока (водохранилище наполняется в половодье и срабатывается в меженный период). Отметка нормального подпорного уровня водохранилища составляет 113,5 м над уровнем моря (по Балтийской системе высот), форсированного подпорного уровня — 115,7 м, уровня мёртвого объёма — 108,5 м.

История создания

Проектирование

Первая схема гидроэнергетического использования Оби была создана в 1933—34 годах по заданию Госплана СССР институтом «Ленгипроводхоз». Особое внимание было уделено участку реки между Барнаулом и Новосибирском, причём помимо энергетического эффекта большое внимание уделялось изучению возможности организации самотёчного орошения Кулундинской степи. На данном участке рассматривались две проектные схемы — двухступенчатая и одноступенчатая; в первом варианте предлагалось строительство двух ГЭС — Каменской (600 МВт) и Новосибирской (440 МВт), во втором — одной Новосибирской ГЭС с напором, близким к суммарному напору двух ступеней в конкурирующем варианте. В 1937 году была выбрана одноступенчатая схема, на чём дальнейшие проектные проработки были приостановлены.

В годы Великой Отечественной войны в Новосибирскую область, в первую очередь непосредственно в Новосибирск, было эвакуировано значительное количество промышленных предприятий и населения. Резко возросший промышленный потенциал региона вызвал острый дефицит электроэнергии, что потребовало срочных мер по созданию новых генерирующих мощностей. В этой ситуации было принято решение о возобновлении проектных работ по мощной гидроэлектростанции на Оби в районе Новосибирска. 20 марта 1945 года Министерство электростанций СССР выдало техническое задание Ленинградскому отделению Всесоюзного треста Гидроэнергопроект на составление проектного задания Новосибирской ГЭС. При этом было рекомендовано вернуться к двухступенчатой схеме использования гидропотенциала Оби на участке Барнаул — Новосибирск, при этом нижняя ступень — Новосибирская ГЭС — изначально рассматривалась как чисто энергетический объект, а все вопросы орошения земель предлагалось решить на верхней ступени — Каменской ГЭС.

В мае 1945 года начались изыскательские работы по выбору створа Новосибирской ГЭС. Был изучен участок Оби протяжённостью 20 км вниз по течению от села Нижние Чемы, на котором было предварительно определено 11 возможных створов. По ряду параметров привлекательным выглядел створ непосредственно в черте Новосибирска — у деревни Бугры: он позволял увеличить напор (а соответственно, и выработку электроэнергии), был сложен благоприятными для строительства твёрдыми породами. В то же время в этом случае в зону затопления попадали часть городской застройки, железнодорожный мост и ряд других объектов. В связи с этим 23 октября 1945 года правительственная комиссия утвердила створ в районе деревни Нижние Чемы, расположенный в 18 км выше Новосибирска.

Разработанное «Ленгидропроектом» (главный инженер проекта А. В. Егоров) проектное задание Новосибирской ГЭС было утверждено в августе 1951 года, технический проект — в 1952 году. В дальнейшем в ходе строительства технический проект подвергался неоднократным изменениям, что неблагоприятно отражалось на ходе работ (вплоть до временной консервации отдельных объектов). В дальнейшем в 1952—54 годах «Ленгидропроектом» были проведены значительные по объёму изыскательские работы на участке Оби от слияния Бии и Катуни до Новосибирского водохранилища. Была разработана схема гидроэнергетического использования верхней Оби, составлен технический проект первоочередной Каменской ГЭС (мощность — 650 МВт, среднегодовая выработка — 2,3 млрд кВт·ч, объём водохранилища — 54 км³). Строительство Каменской ГЭС намечалось после завершения возведения Новосибирской ГЭС, однако осуществлено не было.

Строительство

4 января 1950 года приказом Министерства электростанций СССР с целью строительства станции было организовано специализированное монтажное управление «НовосибирскГЭСстрой». 21 января 1950 года было подписано постановление Совета министров СССР о мероприятиях по подготовке к строительству новых электростанций, санкционирующее начало строительных работ по Новосибирской ГЭС. Подготовительные работы по строительству ГЭС начались в апреле 1950 года и продлились до 1954 года. В этот период велось строительство подъездных путей (75 км железных дорог и 60 км шоссейных), линий электропередачи (более 120 км с шестью подстанциями), подсобных предприятий, баз и складов, жилья для строителей и эксплуатационного персонала (около 90 тыс. м² в трёх посёлках) со всей необходимой коммунальной и социальной инфраструктурой. С целью обеспечения строительства качественным камнем был разработан карьер диабазов в 100 км от створа. Велась подготовка рабочих кадров (только учебный комбинат при строительстве окончило более 8 тысяч человек). Особенностью строительства Новосибирской ГЭС, как и других гидроэлектростанций Сибири, было минимальное использование труда заключённых.

Земляные работы в котловане здания ГЭС были начаты в 1951 году, в зиму 1951/52 годов были завершены перемычки котлована. В 1952 году были начаты работы по возведению правобережной земляной плотины, велись земельно-скальные работы в котловане водосбросной плотины. Первый бетон в сооружения ГЭС (монтажную площадку здания станции) был уложен в мае 1953 года, в судоходный шлюз — в апреле 1954 года. В 1955 году строительство вступило в этап производства основных строительных и монтажных работ, который продлился до 1957 года.

Перекрытие русла реки Оби, произведённое 5 ноября 1956 года, происходило со значительными трудностями. 25 октября была начата засыпка 150-метрового прорана, использовавшегося для обеспечения судоходства, с использованием ряжевого и понтонного мостов. Однако 27 октября в результате сложившихся тяжёлых гидравлических и погодных условий ряжевый мост осел и деформировался, а понтонный был сорван и унесён потоком воды. Увеличившиеся из-за дождевых паводков до 1500 м³/с расходы воды приводили к сносу сбрасываемого в проран камня. Для решения этой проблемы в проран сбрасывались связанные в гирлянды негабаритные камни, сборные железобетонные каркасы, забракованные железобетонные балки весом до 10 тонн, сварные металлические корзины, заполненные камнем. Общая продолжительность перекрытия составила 11 дней, оно оказалось самым сложным на тот момент в истории отечественного гидроэнергетического строительства.

Сложным оказался и пропуск половодья 1957 года, которое производилось через водосбросную плотину и донные отверстия пяти агрегатов здания ГЭС. Крупными льдинами были разрушены семь из восьми пролётов бетоновозной эстакады; не обошлось и без жертв — погиб один из монтажников. В воду упали более 700 тонн металлоконструкций, детали затворов и три железнодорожные платформы. Потеря эстакады осложнила производство бетонных и монтажных работ и привела к некоторому отставанию от графика строительства. Тем не менее 27 мая 1957 года было произведено первое шлюзование — впервые речные суда были пропущены через судоходный шлюз станции.

Пуск первого гидроагрегата Новосибирской ГЭС был произведён 10 ноября 1957 года, и с этого момента начался заключительный этап строительства — достройки и временной эксплуатации. На момент пуска первого агрегата стен и крыши машинного зала ещё не было (агрегат работал под шатром), водохранилище было наполнено до промежуточной отметки 105,1 м, в этих условиях агрегат мог работать с максимальной нагрузкой в 30 МВт. Второй гидроагрегат был пущен 29 декабря 1957 года, ещё три машины были введены в эксплуатацию в 1958 году, оставшиеся две — в 1959 году. В мае 1959 года водохранилище было впервые заполнено до проектной отметки 113,5 м, что позволило вывести ГЭС на полную мощность. В 1960 году были завершены работы по ОРУ 220 кВ и водосбросной плотине, а 1 мая 1961 года было сдано последнее крупное сооружение гидроузла — мост через шлюз. 12 августа 1961 года государственная комиссия приняла Новосибирскую ГЭС в постоянную эксплуатацию, на чём её строительство было завершено. За период временной эксплуатации станция выработала более 5 млрд кВт·ч электроэнергии. В ходе строительства Новосибирской ГЭС было произведено 57 тыс. м³ выемки и 10 462 тыс. м³ насыпи мягкого грунта, 869 тыс. м³ выемки скального грунта, 573 тыс. м³ каменной наброски, уложено 710 тыс. м³ бетона и железобетона, смонтировано 18 тыс. т металлоконструкций и механизмов. Общая стоимость работ по возведению гидроузла (включая строительство жилья и работы по подготовке ложа водохранилища) составила 149,5 млн рублей в ценах 1961 года.

Последствия создания Новосибирской ГЭС

Экономическое значение

Новосибирская ГЭС выполняет роль регулирующего и мобильного источника электроэнергии. Она обеспечивает покрытие суточной и недельной неравномерности нагрузки Новосибирской энергосистемы, выполняет функции вращающегося резерва мощности для регулирования частоты и напряжения и аварийного резерва мощности энергосистемы, повышая надёжность её работы. За время работы гидроэлектростанция выработала более 100 млрд кВт·ч электроэнергии, обеспечив экономию 32 млн т условного топлива (кузнецких углей), предотвратив выброс в атмосферу значительных объёмов загрязняющих веществ. Доля Новосибирской ГЭС в выработке электроэнергии в Новосибирской области составляет в среднем по году 17 %, в период половодья — 25 %. Выработка электроэнергии Новосибирской ГЭС была особенно важна в 1960-е годы — в частности, улучшение ситуации с энергоснабжением Новосибирска после пуска ГЭС позволило запустить в городе троллейбусы. Себестоимость 1 кВт·ч вырабатываемой Новосибирской ГЭС электроэнергии составляла в 1997 году 28,5 руб., в 2001 году — 2,75 копейки. В 2013 году благодаря благоприятной гидрологической ситуации станция выработала наибольшее за весь период эксплуатации количество электроэнергии — 2,4 млрд кВт·ч.

Помимо выработки электроэнергии Новосибирский гидроузел используется для обеспечения водоснабжения и орошения засушливых земель, судоходства, рыбного хозяйства, рекреации, защиты от наводнений. Работа Новосибирской ГЭС играет важную роль в обеспечении надёжного водоснабжения Новосибирска — городские водозаборы находятся ниже по течению, и благодаря аккумулирующей ёмкости водохранилища даже в экстремально маловодные годы (в частности, весной 2012 года) обеспечивается необходимый для их работы расход воды в реке. Новосибирское водохранилище является источником воды для орошения засушливых земель, в частности, из него осуществляется питание Кулундинского магистрального канала протяжённостью 180 км. После строительства станции существенно улучшились условия судоходства по Оби — благодаря обеспечению повышенного пропуска воды в период летне-осенней межени появилась возможность использования крупнотоннажных речных судов, а навигационный период, ранее составлявший не более 3 месяцев, увеличился почти на 4 месяца.

По сооружениям Новосибирской ГЭС проложена двухполосная автодорога, таким образом, станция создала новый переход через Обь. Наличие строительной и энергетической базы, созданной при возведении Новосибирской ГЭС, сыграло важную роль в выборе места размещения Сибирского отделения Академии наук (Новосибирский Академгородок), расположенного вблизи ГЭС. Новосибирское водохранилище имеет важное рекреационное значение, на его берегах расположено более 250 санаториев, баз отдыха, детских и спортивных лагерей, лодочных баз и пристаней. Водохранилище имеет существенное рыбохозяйственное значение, ведётся промысловый лов — в 2012 году было выловлено 699 т рыбы (основу промысла составляет лещ), при этом любительский и браконьерский лов, по экспертным оценкам, значительно превышает учтённый вылов.

Экологические и социальные последствия

В результате создания Новосибирского водохранилища было затоплено 94,8 тыс. га земель, в том числе 28,4 тыс. га сельхозугодий и 30,5 тыс. га леса и кустарников. Удельный вес затопляемых площадей в земельном фонде районов, затронутых водохранилищем, составляет 5,9 %. В зону влияния водохранилища попало 59 населённых пунктов с населением около 43 тыс. человек, из которых 31 попал под затопление полностью, 25 — частично затоплены или подтоплены, 3 — оказались на островах. При подготовке ложа водохранилища к затоплению было перенесено 8225 строений. Наиболее крупным населённым пунктом, попавшим в зону затопления, являлся город Бердск, который был полностью вынесен на новое место в 18 км от старого местоположения. Новый город строился по современным стандартам многоэтажной застройки (старый Бердск имел беспорядочную деревянную застройку, не имел водопровода, канализации, полной электрификации), площадь его жилого фонда возросла в 2 раза. Кроме того, значительные объёмы жилья строились непосредственно у электростанции — после завершения строительства Новосибирская ГЭС передала на баланс Новосибирского горисполкома 99 000 м² благоустроенного жилья.

В зону затопления попал ряд промышленных предприятий, преимущественно мелких, из крупных — мельница в Бердске и элеватор в Камне-на-Оби. Было переустроено 17 км Каменского тракта и 128 км сельских дорог, построен новый железнодорожный мост через реку Бердь. Были выполнены тщательная лесоочистка (не допускалось даже оставления пней) и санитарная очистка ложа водохранилища, включая перенос захоронений. В рамках подготовки ложа водохранилища были выполнены значительные противомалярийные мероприятия, кроме того, водохранилище затопило наиболее опасные малярийные очаги, что позволило существенно улучшить ситуацию с заболеваемостью малярией. В значительном объёме были выполнены и археологические работы в зоне затопления, давшие ряд ценных находок.

В результате зарегулированности стока воды оказались недоступными значительные площади нерестилищ для некоторых полупроходных рыб: плотина Новосибирской ГЭС отрезала около 40 % нерестилищ сибирского осетра и 70 % нельмы. С другой стороны, в водохранилище сформировалась собственная ихтиофауна (34 вида рыб) с ежегодной рыбопродуктивностью, оцениваемой в 2000 т. За время эксплуатации ГЭС произошла просадка дна реки (и, соответственно, уровней воды) ниже по течению более чем на 1,7 м (в том числе примерно на 1 м — в результате активной разработки месторождений песчано-гравийной смеси в русле реки).

Эксплуатация

В период временной эксплуатации значительную проблему представляла борьба со всплывшими со дна водохранилища и подплывавшими к ГЭС торфяными островами. Торф забивал сороудерживающие решётки, в результате гидроагрегаты приходилось часто и надолго останавливать для чистки решёток. Для борьбы с торфяными островами на Новосибирской ГЭС было образовано специальное подразделение, снабжённое четырьмя катерами. Плавучие острова буксировались к берегу и закреплялись либо сопровождались к водосбросной плотине и сбрасывались через неё в нижний бьеф.

В 1972 году в результате работ по модернизации гидроагрегатов была увеличена их мощность — с 57 до 65 МВт; таким образом, установленная мощность Новосибирской ГЭС увеличилась с 400 до 455 МВт. С 1985 по 1992 год была произведена реконструкция турбин с заменой лопастей рабочих колёс, турбины были перемаркированы с ПЛ 548-ВБ-800 на ПЛ 661-ВБ-800. В 1992 году был утверждён проект реконструкции и технического перевооружения станции, предусматривавший замену всего устаревшего и изношенного оборудования новым. В её рамках в 1993—2006 годах были заменены все гидрогенераторы станции — вместо машин харьковского производства СВН 1340/150-96 были смонтированы генераторы новосибирского предприятия «Элсиб». 12 сентября 2007 года на ГЭС произошёл пожар на одном из силовых трансформаторов, причиной которого стало падение на ввод трансформатора отрезка арматуры, оторвавшегося от балки моста. 28 декабря 2007 года открыт новый мост через шлюз Новосибирского гидроузла, старый изношенный мост был демонтирован. В 2009—2010 годах были заменены пять главных силовых трансформаторов на новые, производства концерна ABB, при этом их мощность возросла с 71,5 МВА до 125 МВА.

Программа комплексной модернизации станции рассчитана до 2020 года. В её рамках планируется полная замена гидроагрегатов станции, в результате чего её установленная мощность возрастёт до 560 МВт. Модернизация гидроагрегатов проходит в два этапа. На первом заменяются гидротурбины без замены генератора, в результате чего мощность каждого агрегата возрастёт на 5 МВт, до 70 МВт. На втором этапе после замены генераторов мощность каждого агрегата возрастёт ещё на 12 МВт, до 80 МВт. Турбина на первом гидроагрегате была заменена на новую в 2012 году, что позволило в декабре 2013 года увеличить мощность станции с 455 до 460 МВт. В 2014 году была заменена турбина на гидроагрегате № 6. Законтрактовано оборудование для замены оставшихся гидротурбин, ведутся работы по замене турбины на гидроагрегате № 5. Также ведутся модернизация ОРУ 110 кВ и 220 кВ (замена выключателей на элегазовые), замена систем возбуждения гидрогенераторов, реконструкция водосбросной плотины. В 2014 году заменен автотрансформатор на новый, производства фирмы ABB. Модернизированный гидроагрегат № 5 введён в эксплуатацию 2 ноября 2015 года.

Выработка электроэнергии Новосибирской ГЭС в последние годы:

Показатель	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013
Выработка электроэнергии, млн кВт·ч	2024,1	2014,8	1620,5	2214	2167,2	1783,6	1398,7	2400

С момента ввода в эксплуатацию Новосибирская ГЭС входила в состав регионального энергетического управления «Новосибирскэнерго». После образования в 1993 году ОАО «Новосибирскэнерго» Новосибирская ГЭС не вошла в его состав, оставшись в собственности РАО «ЕЭС России», которое сдавало станцию в аренду «Новосибирскэнерго». В ходе реформы электроэнергетики в 2006 году Новосибирская ГЭС была передана в состав ОАО «ГидроОГК» (ныне ОАО «РусГидро»). С 2007 года станция является филиалом ОАО «РусГидро».

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Первая на Оби. 55 лет Новосибирской ГЭС. — Новосибирск: АНО «Масс-Медиа-Центр», 2012. — 200 с.
• Гидроэлектростанции России. — М.: Типография Института Гидропроект, 1998. — 467 с.
• История Ленгидропроекта 1917—2007 гг. — СПб.: Гуманистика, 2007. — 512 с. — ISBN 5-86050-289-3.

Ссылки

• [www.nges.rushydro.ru/ Официальный сайт филиала ОАО «РусГидро» — Новосибирская ГЭС]. ОАО «РусГидро». Проверено 6 января 2014.
• [www.lhp.rushydro.ru/company/objectsmap/5707.html Описание Новосибирской ГЭС на сайте института Ленгидропроект]. ОАО «РусГидро». Проверено 6 января 2014.
• [dedmaxopka.livejournal.com/55469.html Новосибирская ГЭС. Фоторепортаж]. Вадим Махоров. Проверено 6 января 2014.
• Паблик вконтакте [vk.com/naobgese "На ОбьГЭСе"]. Новости микрорайона рядом с ГЭС.

Отрывок, характеризующий Новосибирская ГЭС

«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.