Глобус (театр в Новосибирске)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус»

здание театра «Глобус» на ул. Ка́менской, 1.
Прежние названия

Театр юного зрителя (до 1993 года)

Основан

1930 год

Здание театра
Местоположение

Новосибирск

Руководство
Директор

Елена Алябьева

Главный режиссёр

Алексей Крикливый

Ссылки

[www.globus-nsk.ru bus-nsk.ru]

К:Театры, основанные в 1930 годуКоординаты: 55°01′31″ с. ш. 82°55′43″ в. д. / 55.02528° с. ш. 82.92861° в. д. / 55.02528; 82.92861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.02528&mlon=82.92861&zoom=17 (O)] (Я)

Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус» — один из старейших театров Новосибирска, основан в 1930 году. Имеет широкий разножанровый репертуар, постановки различных режиссёрских школ. Располагается в здании, стилизованном под парусное судно, построенном в 1984 году, по адресу улица Каменская, д. 1. Строительство осуществляло Строительное управление № 23 Стройтреста № 30 Главновосибирскстроя. До этого занимал здание Дома Ленина на Красном проспекте, где ныне находится Новосибирская государственная филармония.





История

Датой основания и началом деятельности театра считается 4 апреля 1930 года. Пьесой Леонида Макарьева «Тимошкин рудник» открылся первый стационарный театр Новосибирска.

Из воспоминаний одного из организаторов НТЮЗа Н. Ф. Михайлова:[1]

Тридцатое марта 1930 года. Ленинград. Платформа Октябрьского вокзала. Возбужденные и радостные лица. Работники Ленинградского ТЮЗа во главе со своим руководителем А. А. Брянцевым провожают едущих в далекий Новосибирск создавать Краевой Западно-Сибирский ТЮЗ. Всех радует мысль — работники искусства вместе со всем народом включаются в социалистическое строительство Сибири, едут на новостройку. Звонок. Поцелуи. Прощание. И группа из 5 человек — Агаронова, Воронкова, Стратилатов, Мокшанов и я — садится в вагон. Пять дней пути были заполнены составлением плана по пропаганде ТЮЗа в общественных организациях, которые должны оказать нам поддержку при первых шагах. […] К концу пути план принял четкие контуры. 4 апреля в 6 часов вечера мы выходили из вагона. Сибирь. Новосибирск. С этого момента начинается борьба за строительство театра.

Основу труппы театра составили актёры и режиссёры ленинградского ТЮЗа (Н. Ф. Михайлов, В. Стратилатов, Е. Г. Агаронова и др.). Одновременно при театре была создана студия. В репертуар НТЮЗа вошли лучшие произведения советской драматургии для детей — «Аул Гидже» Шестакова (1931), «Винтовка 492116» Крона (1934), «Музыкантская команда» Дэля (1935), «Снежная королева» Шварца (1939) и др.

В годы Великой Отечественной войны (в 1942 году) ТЮЗ на 18 месяцев уезжает в г. Анжеро-Судженск. Бригады актёров выступали на шахтах, в общежитиях, в госпиталях с концертами, беседами, спектаклями. Именно в годы войны театр создал спектакли классического репертуара, которые позднее были описаны в учебниках по истории советского драматического театра.

В последующие 45 лет театр возглавляли режиссёры, стремящиеся экспериментировать, расширять репертуар спектаклями для разных возрастов: Владимир Кузьмин, Лев Белов, Владимир Чернядев. Среди лучших спектаклей: «Как закалялась сталь» по Н. Островскому (1938), «Молодая гвардия» Фадеева (1947), «Товарищи-романтики» Соболя (1957), «Именем Революции» Шатрова (1962), «Недоросль» Фонвизина (1970), «Материнское поле» по Айтматову (1972) и др.

С 1958 по 1971 гг. и с 1978 по 1987 гг. директором театра была заслуженный работник культуры РФ Нина Никулькова. Благодаря её стараниям у театра появилось новое здание, в котором сейчас располагается «Глобус». Много сил и энергии требовалось, чтобы утвердить саму идею строительства нового здания ТЮЗа в Министерстве культуры СССР, в ЦК КПСС и правительстве СССР. После того как удалось найти поддержку, началось строительство. Первый кирпич в основание нового здания был заложен в 1965 году, а в 1970 году начали строить нулевой цикл. Самый долгожданный день для театра наступил 30 октября 1984 года. Директору вручили символический ключ от театра, который тоже был в виде парусника, и «корабль» поплыл. Архитектором театра стал Анатолий Сабиров, заслуженный архитектор РФ. А в 1989 году проект здания получил Серебряную медаль ВДНХ СССР.

С 1990 по 1996 гг. художественным руководителем театра стал композитор Григорий Гоберник, который тяготел к музыкальной эстетике, к спектаклю-празднику. За период совместной работы Григория Гоберника и директора Марии Ревякиной для развития театра было сделано многое, как в художественном, так и в техническом отношении.

В 1993 году театр получил новое имя — «Глобус». Оно точно передает суть программы театра, который открыт мировому художественному опыту всех стран и эпох. В 1999 году Новосибирскому молодёжному театру «Глобус» присвоено почетное наименование «академический».

С 2000 по 2003 гг. главным режиссёром Новосибирского академического молодёжного театра «Глобус» был заслуженный артист России Александр Галибин. Режиссёр продолжил развитие творческой программы театра, которая предполагает постановку и выпуск спектаклей, в основе которых лежит классическая и современная драматургия русских и зарубежных авторов.

17 января 2008 года театр «Глобус» одним из первых театров в России осуществил изменение организационно-правовой формы, став государственным автономным учреждением культуры.

С 2008 года главным режиссёром театра является Алексей Крикливый. С 2001 по 2014 год театр возглавляла директор Татьяна Людмилина. С января 2014 года директор театра «Глобус» — Елена Алябьева.

Театр сегодня

Репертуарная политика

Театр «Глобус» приглашает для сотрудничества не только признанных мастеров сцены. Особое внимание он уделяет представителям нового поколения режиссуры. Это позволяет создавать спектакли, отвечающие различным зрительским интересам — комедии масок, мелодрамы, психологические драмы, и в то же время удовлетворять потребность зрителя в интеллектуальном театре. Отбор пьес для составления детского репертуара основан на предпочтении популярных классических сказок.

В настоящее время творческий состав театра представляет собой коллектив из 48 актёров, главного режиссёра, режиссёра-постановщика, руководителей студий пластики и вокала. В труппе театра 13 артистов имеют звание Заслуженный артист России. В 2014 году в «Глобусе» появилась стажерская студия, которая состоит из недавних выпускников Новосибирского театрального института. Молодые артисты активно заняты в спектаклях репертуара «Глобуса», а также готовят собственные проекты.

Театр «Глобус» сегодня — это две сцены: большая, со зрительным залом на 500 мест и малая — на 118. Ежегодно театр выпускает восемь-девять премьер, многие из которых становятся заметным театральным событием. В репертуаре театра — 46 спектаклей, которые идут на большой и на малой сцене театра.

Благодаря широкому репертуарному диапазону театр является частым гостем ежегодных театральных фестивалей. За последние годы он побывал на российских фестивалях в городах: Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Воронеж, Великий Новгород, Нижний Новгород, Иркутск, Магнитогорск, Новокузнецк, Омск, Орел, Тюмень, Сочи, Самара. Театр принимал участие в зарубежных фестивалях Болгарии, Польши, Словении, Австрии, Германии, Бельгии и Японии.

«Глобус» всегда считался творческой лабораторией, которая стремится говорить со своим зрителем современным языком. Именно так в театре возникло масштабное музыкальное движение. В 2004 году состоялся выпуск мюзикла «НЭП» по мотивам «Педагогической поэмы» А. С. Макаренко, который несколько лет с неизменным успехом идёт на большой сцене театра. Получил резонанс театральной общественности и публики мюзикл Л. Бернстайна «Вестсайдская история», премьера которого состоялась в ноябре 2007 года. Американская классика жанра впервые была воссоздана и поставлена в России в своём доподлинном, оригинальном качестве. Традицию музыкальных постановок в театре «Глобус» продолжили мюзиклы «Том Сойер» (2010 г.) и «Алые паруса» (2012 г.).

Гастрольная жизнь

В мае 2008 года театру удалось возобновить традицию масштабных гастролей — состоялись обменные гастроли «Глобуса» и Кемеровского областного ордена «Знак Почёта» театра драмы им. А. В. Луначарского.

В 2009 г. спектакль «Старосветская любовь» Н. Коляды (режиссёр Алексей Крикливый) был показан на X Международном театральном фестивале «Радуга» в Санкт-Петербурге.

В 2010 г. состоялись гастроли театра в г. Москва. На площадке Московского Дворца молодёжи был представлен мюзикл «Вестсайдская история» Л. Бернстайна (музыкальный руководитель и дирижёр Алексей Людмилин, режиссёр Грэг Ганакас, США).

2011 г. — участие в Первом Международном Платоновском фестивале (г. Воронеж) с постановкой «Возвращение» А. Платонова (режиссёр Олег Юмов, Москва). В том же году спектакль «Возвращение» участвовал в конкурсной программе Национального театрального фестиваля «Золотая Маска».

В 2011 г. состоялись обменные гастроли между театром «Глобус» и Красноярским драматическим театром им. А. С. Пушкина.

2013 г. — большие гастроли на сцене Зимнего театра г. Сочи со спектаклями «Братишки», «Simейные истории», «Лес», «Игроки», «Почти смешная история» и «Каштанка».

В 2014 г. новосибирский «Глобус» обменялся сценами с Новокузнецким драматическим театром.

Имидж Новосибирска как культурного центра Сибири во многом формируется благодаря инициативам «Глобуса». Театр является организатором крупных культурных акций всероссийского значения: приезд в Новосибирск МХТ им. А. П. Чехова, «Комеди Франсез» (Франция), итальянского театра марионеток «Карло Колла и сыновья»; один из крупнейших форумов Международный Рождественский фестиваль искусств; фестиваль Национальной театральной премии «Золотая Маска»; и др. В 2012 году специально к 75-летию Новосибирской области «Глобус» организовал театральный фестиваль «Новосибирские сезоны». В фестивальной программе были ведущие театры столицы со своими лучшими спектаклями последних лет.

Помимо этого большое значение уделяется гастролям в районах Новосибирской области с профессиональными спектаклями.

Проекты

«Глобус». Место действия

В рамках этого проекта состоялось несколько театральных лабораторий: лаборатория молодой режиссуры (2011), лаборатория «Пьесы „Любимовки“ в Новосибирске. Избранное» (2013). В 2014 году в театре состоялась первая в Сибири лаборатория, посвященная освоению жанра «сторителлинг». Для проведения проекта была приглашена режиссёр Елена Новикова, а участники — артисты «Глобуса» — рассказывали истории по мотивам шекспировских произведений.

Социальная работа

В театре предусмотрены специальные условия для лиц с нарушениями опорно-двигательного аппарата и инвалидов-колясочников. Отдельный вход для маломобильных посетителей расположен на пандусе театра, возле служебного входа, и открывается за час до начала спектакля. [tayga.info/video/2013/10/08/~114102]

Работа с молодёжью

Театр ведет образовательную политику в отношении студентов Новосибирского театрального института, предоставляя возможность получать практический опыт, участвуя в спектаклях, находясь на сцене с мастерами и педагогами. В 75-м театральном сезоне специально для масштабных музыкальных проектов в «Глобусе» организованы молодёжные симфонический оркестр и хор.

С 1989 года в театре существует студия пластики, с 1994 года — детская вокальная студия. Дети и молодёжь студий ежедневно занимаются профессиональными дисциплинами и работают на сцене театра.

«Глобус» занимается просветительской работой среди учащихся школ и студенческой молодёжи: фестивали детских театральных коллективов, праздники для детей, викторины, выставки детского творчества. Совместно со структурами правительства Новосибирской области и мэрии Новосибирска театр регулярно организует благотворительные программы, мероприятия для детей-сирот, инвалидов, детей из малообеспеченных семей. Театр получил звание Лауреата премии мэрии Новосибирска в номинации «Дети и город» за большой вклад в эстетическое воспитание детей, занесен в «Золотую книгу культуры Новосибирской области».

Награды театра (1940—2014 гг.)

2014

  • Диплом в номинации «За актуализацию детской классики» Четвёртого межрегионального театрального фестиваля спектаклей для детей и подростков «Сибирский кот» (Северск) — «Чук и Гек» А. Гайдара.
  • Приз в номинации «Лучшая мужская роль» III Межрегионального театрального фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит» (Новосибирск) — «Крейцерова соната» Л. Толстого.

2013

  • Национальная театральная премия «Золотая Маска» в номинациях «Лучший дирижёр/оперетта-мюзикл» — Алексей Людмилин (мюзикл «Алые паруса» М. Дунаевского) и «Лучшая работа режиссёра/драма» — Марат Гацалов (спектакль «Август: графство Осейдж» по пьесе Т. Леттса).
  • Гран-при XI Театрального фестиваля-конкурса профессиональных драматических театров «Камерата» (Челябинск) — «Толстая тетрадь» А. Кристоф.
  • Звание лауреата и третье место в номинации профессионалов Всероссийского фестиваля-конкурса камерных и моноспектаклей «Один, два, три» (Новосибирск) — «Чук и Гек» А. Гайдара.

2012

  • Национальная премия «Музыкальное сердце театра» в номинациях «Лучший музыкальный руководитель», «Лучшая музыка (композитор)», «Лучшая пьеса (драматург)» — мюзикл «Алые паруса» М. Дунаевского.
  • Золотой приз «Театральный Олимп», дипломы «За глубокое сценическое прочтение прозы А. Платонова», «За высокую культуру театрального менеджмента», сертификат на право показа спектакля «Возвращение» А. Платонова в эфире телеканала «Театр», специальный приз Союза театральных деятелей РФ II Федерального фестиваля «Театральный Олимп» (Сочи).
  • Приз в номинации «Лучший актерский ансамбль» VI Международного театрального фестиваля современной драматургии «Коляда-Plays» (Екатеринбург) — спектакль «Мамочки» В. Зуева в постановке Дениса Малютина.
  • Приз в номинации «Лучший спектакль малой формы» Межрегионального театрального фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит» — спектакль «Август: графство Осейдж» Т. Леттса в постановке Марата Гацалова.

2009

2008

  • Театр занесен в Федеральный Реестр «Всероссийская Книга Почета».
  • Победитель конкурса «7 чудес Новосибирска».
  • Победитель Всероссийского конкурса «100 лучших товаров России».

2007

  • Премия губернатора Новосибирской области В. А. Толоконского за лучшие достижения в области культуры и искусства — мюзиклы «Вестсайдская история» Л. Бернстайна и «НЭП» Е. Сибиркиной.

2005

  • Благодарность Президента Российской Федерации В. В. Путина за большой вклад в развитие театрального искусства и эстетическое воспитание молодёжи.
  • Премия Правительства Российской Федерации имени Ф. Волкова за вклад в развитие театрального искусства.

2004

  • Национальная театральная премия «Золотая Маска» в номинациях «Спектакль малой формы» и «Специальный приз жюри за главную женскую роль» — «Двойное непостоянство» П. Мариво.
  • Гран-при «За лучший спектакль» XIV Международного театрального фестиваля «Контакт» (Торунь, Польша) — «Двойное непостоянство» П. Мариво.

2003

2000

  • Победитель конкурса «Окно в Россию» в номинации «Театр года» среди провинциальных учреждений культуры, объявленного газетой «Культура» и компанией «Филипп Морис», по итогам 1999 г.

1999
Театру присвоено звание «академический».

1998

  • Звание лауреата мэрии Новосибирска в номинации «Дети и город» за большой вклад в эстетическое воспитание детей.
  • Грант Института «Открытое общество» Фонда Сороса за проведение фестиваля детского и юношеского театрального творчества «Здравствуй, племя младое, незнакомое!..» в рамках Открытого Всероссийского конкурса, посвященного 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина.
  • Грант Института «Открытое общество» Фонда Сороса на проведение мастер-классов с актёрами под руководством народного артиста России Б. А. Морозова.

1997

  • Грант Института «Открытое общество» на стажировку в США по линии Arts Link — главному балетмейстеру театра, заслуженному деятелю искусств России Г. В. Ерасеку.
  • Грант Института «Открытое общество» Фонда Сороса на осуществление благотворительного проекта «Весь мир — наш дом» в рамках Открытого конкурса «Театр на пороге XXI века».
  • Звание лауреата конкурса «Окно в Россию» в номинации «Театр года» среди провинциальных учреждений культуры, объявленного газетой «Культура» и компанией «Филипп Морис», по итогам 1996 г.

1996

  • Грант Института «Открытое общество» на осуществление благотворительной программы «Под знаком Зодиака» для детей-сирот и детей из социально незащищенных слоев населения.

1993

Гранты Фонда Форда и Фонда Сороса на стажировку и учёбу в США — директору театра М. Е. Ревякиной.

1989

  • Грант Фонда Сороса на постановку совместного спектакля России — США — «Колыбельная для завтра».

1978

  • Диплом I степени Министерства культуры СССР и ВТО на фестивале драматургии и театрального искусства Народной Республики Болгарии — «Любовь необъяснимая» Н. Йорданова.
  • Диплом I степени на III Всесоюзном фестивале драматургии и театрального искусства народов СССР — «Мяч, в котором сидели два джинна» Г. Чичинадзе.

1977

1975

  • Диплом I степени и премия Министерства культуры РСФСР — «Настенька» В. Недоброво.
  • Диплом I степени и премия Министерства культуры СССР на Всесоюзном фестивале спектаклей на военно-патриотическую тему, посвященном 30-летию Победы советского народа над фашизмом в Великой Отечественной войне.

1973

  • Диплом I степени на Всероссийском смотре спектаклей в ознаменование 150-летия со дня рождения А. Н. Островского — «Свои люди — сочтемся» А. Островского.
  • Диплом I степени на II Всероссийском фестивале национальной драматургии СССР в ознаменование 50-летия СССР — «Материнское поле» Ч. Айтматова.

1972—1974

  • Дипломы III степени Министерства культуры РСФСР и ВТО по результатам Всероссийского смотра работы театров с творческой молодёжью.

1969

1968

  • Новосибирскому тюзу присвоено звание лауреата премии Новосибирского обкома ВЛКСМ.
  • Диплом I степени на Всероссийском фестивале драматических и детских театров, посвященном 100-летию со дня рождения М. Горького, — «На дне» М. Горького.
  • Серебряный диплом Министерства культуры РСФСР и ВТО к 50-летию советского театра для детей.
  • Диплом I степени на Всероссийском фестивале драматических и детских театров, посвященном 50-летию Ленинского комсомола, — «Именем революции» М. Шатрова.

1967

  • Диплом II степени на Всероссийском смотре спектаклей драматических и детских театров в ознаменование 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции — «Чайка» А. Чехова.

1963

  • Диплом I степени на фестивале «Театральная весна» в Новосибирске — «Именем революции» М. Шатрова.

1962

  • Диплом II степени за творческие достижения на смотре театров для детей, посвященном 40-летию пионерской организации имени В. И. Ленина, — «Именем революции» М. Шатрова.

1958

  • Диплом на Всесоюзном фестивале детских театров в Москве — «Товарищи романтики» М. Соболя.

1940

  • Диплом на I Всесоюзном смотре спектаклей для детей в Москве — «Снежная королева» Е. Шварца.
  • Диплом на I Всесоюзном смотре спектаклей для детей в Москве — «Как закалялась сталь» Н. Островского.

Труппа

Заслуженные артисты России

Текущий репертуар

  • Art Я. Реза, постановка — Денис Малютин, премьера 6 мая 2013
  • Август: графство Осейдж Т. Леттс, постановка — Марат Гацалов, премьера 14 сентября 2011
  • Алые паруса М. Дунаевский, постановка — Нина Чусова, премьера 16 марта 2012
  • Арабская ночь Р. Шиммельпфенниг, постановка — Александр Созонов, премьера 23 апреля 2015 года
  • Братишки Р. Куни и М. Куни, постановка — Алексей Крикливый, премьера 9 октября 2009
  • Возвращение А. Платонова, постановка — Олег Юмов, премьера 21 апреля 2010[2]
  • Ворон К. Гоцци, постановка — Иван Орлов, премьера 14 ноября 2014 года
  • Двенадцатая ночь У. Шекспир, постановка — Елена Невежина, премьера 30 ноября 2014
  • Девочки из календаря Т. Фёрт, постановка — Алексей Крикливый, премьера 7 февраля 2013
  • Денискины рассказы В. Драгунский, постановка — Алексей Крикливый, премьера 30 мая 2012
  • Дни Турбиных М. Булгаков, постановка — Елена Невежина, премьера 17 марта 2011
  • Дядюшкин сон Ф. Достоевский, постановка — Алексей Крикливый, премьера 15 мая 2014
  • Зайка-зазнайка С. Михалков, автор идеи и постановщик Светлана Потемкина, премьера 9 октября 2007
  • Золушка О. Штанина, постановка — Юрий Катаев, премьера 13 июня 2013
  • Игроки Н. Гоголь, постановка — Александр Галибин, премьера 27 января 2001
  • Каштанка А. Чехов, постановка — Юрий Катаев, премьера 24 января 2008
  • Коварство и любовь Ф. Шиллер, постановка — Нина Чусова, премьера 17 мая 2011
  • Король Матиуш Я. Корчак, постановка — Полина Стружкова, премьера 18 марта 2015 года
  • Кот в сапогах Г. Сапгир, С. Прокофьева, постановка — Денис Малютин, премьера 4 декабря 2013
  • Красная Шапочка С. Потемкина, постановка — Светлана Потемкина, премьера 4 марта 2014
  • Крейцерова соната Л. Толстой, постановка — Алексей Крикливый, премьера 4 сентября 2013
  • Куба А. Липовской, премьера 14 сентября 2012
  • Лес А. Островский, постановка — Роман Самгин, премьера 10 октября 2012
  • Летит О. Мухина, постановка — Алексей Крикливый, премьера 28 октября 2011
  • Любовь людей Д. Богославский, постановка — Иван Орлов, премьера 6 декабря 2012
  • Макулатура Ч. Буковски, постановка — Лаврентий Сорокин, премьера 22 октября 2014 года
  • Мамочки В. Зуев, постановка — Денис Малютин, премьера 26 января 2012
  • Момо М. Энде, постановка — Екатерина Гороховская, премьера 9 апреля 2014
  • Наивnо. Sупер Э. Лу, постановка — Алексей Крикливый, премьера 26 апреля 2007
  • НЭП Е. Сибиркина, постановка — Алексей Крикливый, премьера 10 декабря 2004
  • Осенний марафон А. Володин, постановка — Лариса Александрова, премьера 6 февраля 2014
  • Остров сокровищ Р. Л. Стивенсон, постановка — Денис Филимонов, премьера 10 апреля 2009
  • Поллианна Э. Портер, постановка — Анна Трифонова, премьера 13 марта 2013
  • Почти смешная история Э. Брагинский, постановка — Тимур Насиров, премьера 19 апреля 2012
  • Приключения капитана Врунгеля и Ко А. Некрасов, постановка — Василий Лукьяненко, премьера 30 октября 2013
  • Робин Гуд Е. Загот, О. Никифорова, К. Арсенев, постановка — Нина Чусова, премьера 12 декабря 2014 года
  • Русское варенье Л. Улицкая, постановка — Алексей Песегов, премьера 3 апреля 2008
  • Скупой Ж.-Б. Мольер, постановка — Роман Самгин, премьера 8 декабря 2010
  • Толстая тетрадь А. Кристоф, постановка — Алексей Крикливый, премьера 11 ноября 2010
  • Том Сойер В. Семенов, постановка — Анна Зиновьева, премьера 19 марта 2010
  • Торжество любви П. Мариво, постановка — Роман Феодори, премьера 6 марта 2014
  • Финист-Ясный сокол А. Хатникова, постановка — Анна Бабанова, премьера 21 ноября 2012
  • Чук и Гек А. Гайдар, постановка — Полина Стружкова, премьера 25 ноября 2011
  • Чума на оба ваши дома Г. Горин, постановка — Владимир Гурфинкель, премьера 11 декабря 2008

Постановки прошлых лет

2001

2002

2003

2004

  • Дети солнца М. Горького, постановка Сергей Каргин
  • Белая овца Д. Хармс, постановка Елена Невежина [dkharms.narod.ru/articles/biografy/articles/biografy2.htm]
  • Деревья умирают стоя А. Касона, постановка Сергей Каргин, премьера 23 апреля 2004

2005

2006

2007

  • Вестсайдская история Л. Бернстайн, дирижёр-постановщик Кейт Кларк, режиссёр Грэг Ганакас
  • Месяц в деревне И. Тургенев, постановка Александр Кузин
  • Незнайка-путешественник Н. Носов, постановка Евгений Зимин
  • Саня, Ваня, с ними Римас В. Гуркин, постановка Марина Брусникина

2008

2009

  • Шукшин. Про жизнь. В. Шукшин, постановка Владимир Гурфинкель
  • Вредные советы Г. Остер, постановка Алексей Крикливый
  • Незнакомый Некрасов постановка Тамара Кочержинская
  • Старосветская любовь Н. Коляда, постановка Алексей Крикливый

2010

  • Жизнь прекрасна! Э. Лу, постановка Алексей Крикливый
  • Снежная королева, постановка Юрий Катаев
  • Муми-тролль и комета Т. Янссон, постановка Вячеслав Тыщук

2011

  • Есенин. Опыт постижения поэта С. Есенин, постановка Тамара Кочержинская
  • Шоколад, постановка Татьяна Безменова
  • Гроза А. Островский, постановка Олег Юмов

Интересные факты

  • Вот уже 30 лет в театре хранится символический ключ от здания, исполненный в форме парусника, а под зданием театра — капсула с посланием будущим поколениям. И капсула и ключ были посвящены открытию нового здания театра. Первый кирпич в его основание был заложен в 1965 году, а в 1970 году начали строить нулевой цикл. Автором проекта стал А. Сабиров, заслуженный архитектор РФ. Самый долгожданный день для театра наступил 30 октября 1984 года. Именно тогда была заложена капсула, а Нине Ивановне Никульковой бывшей в те времена директором театра — был вручен символический ключ от театра.
  • Всего в здании театра 12 этажей и 2 подвала. В помещениях театра расположились хозяйственные службы театра, обувной и пошивочный цеха, типография, склады реквизита и костюмов, аппаратные, механизмы управления сценой, коммуникации, гримерки, выставочные галереи, буфеты, гардеробы и, конечно, 2 зрительных зала.
  • Перед премьерой спектакля «Бульвар Преступлений» для установления комфортной для зрителя скорости вращения кольца и круга были приглашены 200 курсантов и врач.
  • Булыжник, которым разбивают стекло в спектакле «Двойное непостоянство» весит 1 кг.
  • Дольше всего на сцене театра играется спектакль «Игроки» (с 27 января 2001 года), вот уже многие годы пользуясь феноменальной популярностью у зрителей.
  • Рекордсмен по количеству показов — мюзикл «НЭП», он был показан 174 раза. На третьем этаже театра в специальном кабинете с 1993? года находится "аппаратная" цветомузыкального фонтана ,находящегося на площади перед театром.

Напишите отзыв о статье "Глобус (театр в Новосибирске)"

Примечания

  1. Г. К. Журавлева, Е. А. Абрамова. Страницы истории. Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус». 1930—2000. — Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус», 2001. — 68 с.
  2. newsib.net/index.php?newsid=79934/ - Рассказ Андрея Платонова стал спектаклем // «Молодая Сибирь — Новая Сибирь» № 49 (335)17 декабря 2010 г.

Ссылки

  • [www.globus-nsk.ru Сайт театра]
  • [vk.com/globus_theatre Группа театра Вконтакте]
  • [www.facebook.com/globustheatre Страница театра на Фейсбуке]
  • [archive.is/20130408161339/victor-dmitriev.livejournal.com/tag/Глобус Фотоотчёты с премьер и гастрольных представлений на площадке театра Глобус (с 2011 г. по текущее время)]


Отрывок, характеризующий Глобус (театр в Новосибирске)

Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.