Новостные ценности

Новостные ценности, также называемые новостными критериями, определяют охват освещения новости средствами массовой информации, а также интерес, проявляемый к новости аудиторией. Новостные ценности не универсальны и могут значительно отличаться в зависимости от культур. На Западе решения о выборе и приоритете тех или иных событий для освещения принимаются редакторами, которые, в свою очередь, опираются на опыт и интуицию. Однако исследования, проведенные Дж. Галтунг и М. Руж показали: существуют факторы, которые применяются во внимание множеством СМИ и являются типичными для разных культур. Некоторые из этих факторов перечислены ниже. Список также включает в себя результаты работ Филиппа Шлезингера и Алана Белла. По утверждению Линн Райан, «список новостных критериев бесконечен». Среди множества перечней новостных ценностей, составленных исследователями и журналистами, встречаются попытки как выявить общие, межкультурные критерии критерии, так и сосредоточиться на практике СМИ отдельных(чаще западных) наций.

Галтунг и Руж в своем исследовании предлагают систему из 12 факторов, описывающих события и в совокупности определяющих ценность той или иной новости. Сосредоточив внимание на газетах и новостных передачах, ученые разработали перечень наиболее значимых факторов при выборе новостей для освещения в СМИ. Их теория показала: чем больше событие отвечало критериям, представленным в списке, тем выше была вероятность его освещения в газете. Кроме того, Галтунг и Руж выдвинули три основополагающих гипотезы: 1.гипотеза суммируемости (чем большему количеству требований событие удовлетворяет, тем выше вероятность того, что оно станет новостью); 2.гипотеза взаимодополняемости (присутствие некоторых факторов склонно исключать существование других); 3.гипотеза отсева (если событие удовлетворяет лишь небольшому количеству требований либо не удовлетворяет ни одному из них, оно не является информационным поводом).

Множество внутренних и внешних факторов влияет на решение журналиста о том, какие истории достойны освещения, на интерпретацию проблемы и на значение, уделяемое конкретной новости. Эти факторы иногда могут привести к предвзятости или неэтичному освещению событий.

Новостные ценности

• Частотность: Событие, произошедшее внезапно, не являющееся повседневным, будет освещено с гораздо большей вероятностью чем то, которое развивается постепенно, в течение длительного времени, которое успело стать привычным для аудитории.

• Осведомленность: аудитория должна быть знакома с культурой, в рамках которой происходит освещаемое событие.

• Негативный характер: новостная ценность негативно окрашенных историй выше.

• Неожиданность: Необычные, единичные события, способные удивить, вызывают больший интерес у публики, чем новости о вещах, происходящих регулярно(ежедневно).

• Однозначность: информация не должна вызывать трудности для усвоения, особенно это касается последствий освещаемого события. Они должны быть ясными и не требующими специфических знаний для понимания.

• Личностный характер: события, в которых отражается деятельность конкретных людей(особенно знаменитостей), привлекают больше внимания;

• Значимость: между новостью и аудиторией должна существовать связь. Основным фактором здесь становится «близость культур»: язык, внешний вид, род занятий героев истории.

• Отсылка к «элитной нации»: данный критерий указывает на высокий интерес аудитории к событиям в мировых державах. Чем более страна влиятельна, тем привлекательнее новость о ней.

• Отсылка к элите: история об известном аудитории/влиятельном/богатом человеке привлечет больше внимания.

• Конфликт: история с конфликтом производит драматический эффект и имеет высокий шанс стать новостью.

• Согласие: истории, которые соответствуют ожиданиям СМИ, получают большую огласку чем те, которые ожидания не оправдывают.

• Преемственность: история, часть которой уже была рассказана в СМИ, может по инерции оставаться новостью. С одной стороны потому, что команда СМИ может находиться на месте событий, с другой – аудитория уже знакома с ситуацией и журналисту будет легче рассказывать о произошедшем.

• Композиция: истории соревнуются друг с другом за место в СМИ. Редактор всегда стремится к балансу в освещении различного рода событий, например, избегается чрезмерное освещение негативных новостей, которые стараются уравновесить позитивными. Таким образом, возможность события стать новостью зависит не только от собственной информационной ценности, но и от характеристик других историй, находящихся в поле зрения СМИ.

• Конкуренция: коммерческое или профессиональное соперничество между СМИ способно побудить журналиста искусственно повысить или понизить новостную ценность той или иной истории.

• Дополнение: история, обладающая лишь незначительной информационной ценностью, но связанная с более крупным и привлекательным событием и способная дополнить рассказ о нем, также же имеет шанс стать новостью.

• Наличие заготовок: событие, о котором уже имеется определенная информация, более привлекательна для журналиста чем та, работу по которой надо начинать с чистого листа.

• Предсказуемость: событие будет освещено с большей вероятностью, если оно было запланировано.

• Временные рамки: работа в условиях сжатых сроков определяет желание СМИ выбирать события, которые можно изучить и представить аудитории в течение небольшого промежутка времени.

• Материально-технический аспект: несмотря на развитие и доступность современных средств связи и транспортировки, события, произошедшие в отдаленных, труднодоступных регионах имеют меньшую вероятность быть освещенными в СМИ.

• Данные: чтобы не потерять доверие публики и заработать репутацию надежного источника информации, журналист должен подтверждать свои слова фактами. По этой причине для него наиболее привлекательно событие, информация о котором находится в свободном доступе. Данный факт позволяет составить непредвзятое мнение о произошедшем и наиболее полно и объективно рассказать историю.

Восприятие новостей аудиторией

Традиционные модели исследований концентрируют внимание на журналисте и его взглядах о новостях. Однако следует помнить, что процесс производства новостей интерактивен и включает в себя не только производителя новости -журналиста, но и её «получателя» - аудитории. Необходимо отметить и то, что с ростом гражданской журналистики и современных средств связи границы между журналистом и его аудиторией стремительно сокращаются. Критерии, влияющие на восприятие новостей аудиторией, изучены мало в большинстве своем потому, что выявить общие факторы и интересы в масштабах массовой аудитории представляется невозможным. Основываясь на многолетний опыт работы в газете, журналист Аластер Хетерингтон (1985) отмечает: «…всё, что нарушает спокойствие человека, его благополучие и комфорт, является новостью и достойно освещения». Уайт-Венейблс (2012) считает, что для аудитории новость – это сигнал опасности. Психологи и приматологи утверждают, что люди и обезьяны постоянно наблюдают за обстановкой в окружающей их среде и следят за появлением информации, которая может быть сигналом возможной физической опасности или угрозой для устойчивости их социального положения. Подобная чувствительность к сигналам опасности является мощным и фактически универсальным механизмом выживания. Сигнал опасности обладает двумя основными характеристиками: вероятность изменений и степень, в которой эти изменения могут повлиять на безопасность индивида. Эти же две характеристики применимы для описания новости. Новостная ценность истории с точки зрения интереса, который она представляет для аудитории, определяется масштабами потенциальных перемен от неё и степенью влияния этих перемен на жизнь индивида или группы. Результаты исследований показывают, что журналисты иногда управляют этими характеристиками для того, чтобы усилить или наоборот умалить значимость той или иной истории. Аспект безопасности пропорционален важности истории для индивида, для его семьи, для социальной группы и для общества в целом (в порядке убывания). В какой-то момент наступает «граница важности», после которой возможные перемены уже не воспринимаются значимыми или достойными освещения. Положением этой границы могут управлять журналисты, PR-специалисты, властвующая элита для отстранения или поддержки определенных групп. Например, чтобы отдалить аудиторию страны от врага в период войны или, напротив, чтобы заострить внимание на затруднительном положении в других регионах и побудить тем самым к поддержке программ финансовой помощи.

Отрывок, характеризующий Новостные ценности

Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.