Новосёлов, Ефим Степанович

Ефим Степанович Новосёлов
Министр строительного и дорожного машиностроения СССР
19 апреля 1954 — 10 мая 1957
Предшественник:	Должность учреждена, Иван Исидорович Носенко как министр тяжелого и транспортного машиностроения СССР
Преемник:	должность упразднена
Начальник отдела тяжелого машиностроения Государственного планового комитета Совета Министров СССР - Министр СССР
24 мая 1957 — 24 апреля 1962
Председатель Государственного комитета строительного, дорожного и коммунального машиностроения при Госстрое СССР - Министр СССР
26 апреля 1963 — 2 октября 1965
Министр строительного, дорожного и коммунального машиностроения СССР
2 октября 1965 — 19 декабря 1980
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Виталий Иванович Чудин
Рождение:	20 января (2 февраля) 1906(1906-02-02) Краматорск, Харьковская губерния, Российская империя
Смерть:	22 июля 1990(1990-07-22) (84 года) Москва, СССР
Партия:	КПСС (с 1925)
Образование:	Харьковский механико-машиностроительный институт (1933)
Награды:

Ефи́м Степа́нович Новосёлов (20 января (2 февраля) 1906 — 22 июля 1990) — советский государственный и партийный деятель. Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1966—1976). Кандидат в члены ЦК КПСС (1976—1981). Депутат Верховного Совета СССР 7—9-го созывов.

Биография

Родился на станции Краматорск Славянского уезда Харьковской губернии (ныне Донецкая область Украины) в семье рабочего-железнодорожника.

С 1922 года работал слесарем и мастером на Краматорском машиностроительном заводе. В 1925 году вступил в ряды КПСС. В 1926 году и 1927 году работал на комсомольской работе в заводском и окружном комитетах ВЛКСМ.

По окончании в 1933 году Харьковского механико-машиностроительного института находился на инженерно-технических должностях, работая конструктором и начальником конструкторского бюро Краматорского машиностроительного завода.

В период с 1938 года по 1939 год работал главным инженером и начальником Главного управления Наркомата тяжёлого машиностроения. В период с 1939 года по 1942 год работал главным инженером, заместителем директора, директором Центрального научно-исследовательского института (ЦНИИ) тяжёлого машиностроения, а с 1942 года — директором эвакуированного в г. Электросталь Новокраматорского машиностроительного завода. В период с 1949 года по 1953 год находился на должности заместителя министра строительного и дорожного машиностроения. В 1953 году и 1954 году был начальником Главка тяжёлого машиностроения Министерства транспортного и тяжелого машиностроения СССР.

С 1954 года по 1957 являлся Министром строительного и дорожного машиностроения СССР. В период с 1957 года по 1960 год работал начальником отдела тяжёлого машиностроения Госплана СССР — министр СССР. В период с 1960 года по 1963 год являлся заместителем председателя Госэкономсовета — министр СССР. В период с февраля по апрель 1963 года являлся начальником отдела народнохозяйственного плана по машиностроению Госплана СССР.

В период с 1963 года по 1965 год являлся председателем Государственного комитета строительного, дорожного и коммунального машиностроения при Госстрое СССР — министр СССР. Со 2 октября 1965 года по 19 декабря 1980 года находился на должности Министра строительного, дорожного и коммунального машиностроения СССР.

С 1980 года находился на персональной пенсии.

Умер 22 июля 1990 года. Похоронен в Москве.

Награды и звания

• пять орденов Ленина (31.03.1945; 06.02.1956; 01.02.1966; 25.08.1971; 30.01.1976)
• два ордена Трудового Красного Знамени (15.04.1939; 31.01.1986)
• орден Красной Звезды (11.07.1945)
• орден «Знак Почёта» (03.06.1942)
• медали

См. также

• Министерство строительного, дорожного и коммунального машиностроения СССР
• Новокраматорский машиностроительный завод
• Старокраматорский машиностроительный завод

Ссылки

• [www.eztm.ru/win/download/81/%D0%93%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0%20%D0%9C%D0%B0%D1%88%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%2013%20%D0%B0%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%BB%D1%8F%202007%20(%20%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%82%204-5).pdf Директора электростальского — Новоселов Ефим Степанович (фото)// Газета «Машиностроитель»]
• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&DE2/2441e5a3/index Е. С. Новосёлов на сайте «az-libr.ru»]

Отрывок, характеризующий Новосёлов, Ефим Степанович

Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.