Новый журнал

Отрывок, характеризующий Новый журнал

Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.

Навигация

Персональные инструменты

• Войти

Поиск

Навигация

• Заглавная страница
• Указатель А — Я
• Избранные статьи
• Случайная статья

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

Инструменты

• Ссылки сюда
• Связанные правки
• Спецстраницы
• Версия для печати
• Постоянная ссылка
• Сведения о странице
• Цитировать страницу

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

На других языках

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

Добавить ссылки

• Последнее изменение этой страницы: 10:47, 15 июля 2016.

Почта для связи: wiki-org.ru@yandex.ru

[www.newreviewinc.com Новый Журнал]</div><tr><td style="background:#eaf1fb; border:1px #bcd3f5 solid; padding:8px"><tr><td style=> [ I ]    </table>К:Печатные издания, возникшие в 1942 году «Но́вый Журна́л» — ежеквартальный литературно-публицистический журнал русского зарубежья. История издания Замысел эмигрантского толстого журнала возник у Марка Алданова и Михаила Цетлина во время Второй мировой войны ещё до их бегства из Франции в США. Журнал начал выходить с 1942 года в Нью-Йорке как продолжение парижских «Современных записок» и с тех пор выходит без перерыва четыре раза в год. В первой редакционной статье характер журнала определялся ключевыми словами: Россия — свобода — эмиграция. «Все наши мысли — с ней», — говорилось о России. — «Мы всей душой желаем России полной победы. Каждое её поражение, каждую её неудачу мы воспринимаем как большое несчастье, каждую победу как великую радость». Тем не менее, журнал не собирался замалчивать преступления коммунистического режима: «Мы считаем своим печальным долгом говорить о том, о чём не могут сказать <…> оставшиеся в России». Иначе «нам было бы впоследствии стыдно смотреть в глаза миллионам русских людей, находящихся в советских тюрьмах и концентрационных лагерях». Что касается эмиграции, то «наша цель», — писали редакторы, — «её единение ради помощи России». «Новый Журнал» с самого начала обращался к широкой аудитории, независимо от её идеологии (исключались идеологии нацизма и коммунизма). С 1946 по 1959 годы редактором журнала был Михаил Карпович, с 1966 по 1986 годы — Роман Гуль, в 1986—1994 — Юрий Кашкаров, с 1995 — Вадим Крейд, с 2005 по настоящее время — Марина Адамович. В 1958 году в «Новом Журнале» впервые на русском языке были опубликованы главы из романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». На страницах журнала впервые были опубликованы на русском языке «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. При помощи «Нового Журнала» были собраны архивные документы, лёгшие в основу цикла Александра Солженицына «Красное колесо» По состоянию на 2013 года, журнал распространяется в 32-х странах, на него подписаны все крупнейшие университеты и библиотеки мира. Направленность и редакционная политика Журнал публикует повести и рассказы современных русских писателей зарубежья и России, современную русскую поэзию, неопубликованные произведения классиков русской литературы, историко-литературные труды, посвящённые различным аспектам культурной и литературной истории России и русского зарубежья, включая большой корпус архивных документов (мемуаристика, эпистолярия и т. п.), статьи по проблемам теории литературы и русского языка, статьи, рецензии, интервью, посвящённые современной русской литературе зарубежья, в том числе — ежеквартальные библиографические обзоры. Главной задачей заявляется сохранение и развитие традиций русской классической культуры и обобщение опыта эмиграции. Редакция не вступает в переписку с авторами и не несёт ответственность за содержание публикуемых материалов, ставки авторских гонораров не сообщаются. Главные редакторы «Нового Журнала» 1942—1946 — М. Алданов, М. Цетлин (основатели-редакторы); 1946—1959 — М. Карпович; 1959—1986 — Р. Гуль; 1959—1966 — Ю. Денике, Н. Тимашев; 1975—1976 — Г. Андреев, Л. Ржевский; 1981—1986 — Е. Магеровский; 1986—1990 — Редакционная коллегия; 1990—1994 — Ю. Кашкаров; 1994—2005 — В. Крейд; с 2005 — М. Адамович. Редакция Марина Гарбер; Наталия Гастева; Стелла Гинзбург; Илья Куксин; Рудольф Фурман — ответственный секретарь. Редакционная коллегия Сергей Голлербах; Генрих Иоффе; Валентина Синкевич; Владимир фон Цуриков; Елена Краснощекова. Премия имени О. Генри «Дары волхвов» В 2010 году «Новый Журнал» совместно с газетой «Новое русское слово» стал учредителем премии имени О. Генри «Дары волхвов» для русских писателей со всего мира. Литературная премия им. Марка Алданова В 2006 г. «Новый Журнал» учредил и начиная с 2007 г. присуждает Литературную премию им. Марка Алданова за лучшую повесть года на русском языке, написанную автором, живущим за пределами Российской Федерации. Премия утверждена с целью сохранения и развития традиций русской литературы в контексте мировой культуры. Авторы Авторами журнала были И. Бунин, А. Солженицын, И. Бродский, В. Набоков, Г. Адамович, Г. Иванов, Б. Зайцев, Г. Федотов, Ф. Степун, Арсеньев Алексей Борисович, Браун Николай Николаевич, Виссон Линн, Исаева Ольга Евгеньевна, Кураш Владислав Игоревич, Луцевич Людмила Федоровна и многие другие писатели и публицисты российской эмиграции. Напишите отзыв о статье "Новый журнал" Примечания Ссылки [www.newreviewinc.com/ Официальный сайт «Нового журнала»]. [magazines.russ.ru/nj/ «Новый журнал»] в «Журнальном зале». [www.litkarta.ru/world/usa/institutions/novyi-zhurnal/ Новая литературная карта России.]   Литература