Новый театр (Москва, 1932)
Государственный Новый театр | |
Прежние названия |
Студия Малого театра |
---|---|
Основан |
1932, реорганизован — 1941 |
Руководство | |
Художественный руководитель |
Новый театр — драматический театр в Москве, существовавший в 1930—1940 годы.
Содержание
История
Государственный Новый театр был организован в на основе студии Малого театра, основанной Ф. Н. Кавериным в 1925 году. Театр открылся 13 ноября (или 16 ноября)[1] 1932 г. и получил огромное (на 1300 мест) помещение Клуба им. Рыкова в 1-м Доме советов ЦИК СССР на улице Серафимовича, 2. Вскоре Новый театр лишился своего зала в Доме Правительства. Началась полоса организационных злоключений, долгих, почти по полгода, гастролей, где театр показывал свои лучшие старые спектакли: «Кинороман», «Без вины виноватые». В марте 1935 года театр перебрался в небольшое помещение бывшего клуба «Рот фронт» (Краснопролетарская, 32). Планы создания монументальных красочных полотен оказались неосуществленными. После ликвидации Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев в сезоне 1935/1936 года давал спектакли в зале Центрального дома каторги и ссылки (улица Воровского, дом 31[2](в настоящее время — дом 33)), где до этого размещался Историко-революционный театр[3].
Осенью 1936 года Новый театр был слит с Московским Художественным рабочим театром, переименован в Московский драматический театр, известный как Московский драматический театр под руководством Ф. Н. Каверина[4], и переехал на Новослободскую улицу, дом 37 в клуб им. Каляева[5]. Соединение это было механическим. Обученные в школе Малого театра, высокотехничные, сыгравшиеся актеры каверинской труппы не срабатывались с актёрами другого театрального опыта. Сформировавшись как режиссёр в студийной среде единомышленников, Каверин не обладал жесткой режиссёрской волей и умением подчинить разросшуюся труппу. Качествами «лидера», необходимыми главному режиссёру, он не обладал. Каверин был рыцарем студийного начала, но сохранять его в новых условиях становилось все труднее. В стремлении реорганизовать труппу Каверина поддерживали его актеры: Вечеслов, Цветкова, Царёва, оставаясь с ним в самые трудные времена. Но атмосфера в театре складывалась такая, что не могла не возникнуть и творческая неудовлетворенность. Ушли в более прославленные театры заслуженные артисты Н. К. Свободин и К. М. Половикова.
В 1940 году театр выступал в саду «Аквариум» по причине очередного отсутствия своей площадки, там он показал «Марию Тюдор» В. Гюго. К началу Великой Отечественной войны в репертуаре театра, единственного в Москве, была пьеса о войне — «Снега Финляндии» И. Куприянова и Д. Фибиха. Осенью 1941 года театр был эвакуирован в Борисоглебск. Здесь Каверин ставил не только концертные программы, но и классику. С тринадцати репетиций была поставлена инсценировка «Накануне» И. С. Тургенева, играли «На дне». Зимой 1943/1944 года Ф. Н. Каверин с группой актеров выезжал в войска Карельского фронта. Были показаны осуществлённые уже под Москвой, в 1943 году, «Сыновья» К. Я. Финна и «Генерал Брусилов» И. Л. Сельвинского. 26 февраля 1944 года Московский драматический театр вернулся в Москву и открылся в помещении на Таганке «Генералом Брусиловым». К сожалению, эта принципиально важная для Каверина работа не была замечена критикой. Однако коллектива, созданного Кавериным и проработавшего под его руководством двадцать лет, к тому времени фактически не существовало. Той же весной было принято решение закрыть театр.
Труппа
Режиссёры
Актёры
- Смирнова, Надежда Александровна
- Вечеслов, Сергей Михайлович
- Оленин, Борис Юльевич
- Свободин, Николай Капитонович
- Селезнёв, Федор Павлович
- Половикова, Клавдия Михайловна
- Цветкова, Наталья Сергеевна (1903 - 1952)
- Шатов, Александр Павлович
- Царёва-Каверина, Вера Алексеевна
Спектакли
- «Чемпион мира» (1933) по пьесе М. Д. Ромма (худ. Е. М. Мандельберг)
- «Конец — делу венец» (1933/34)
- «Кинороман»
- «Без вины виноватые»
- «Замоскворечье»
- «По ту сторону сердца» по роману Ю. К. Смолича (худ. А. Ф. Босулаев, композитор Ю. С. Мейтус)
- «Уриэль Акоста» (1934) по пьесе Карла Гуцкова (композитор А. А. Крейн)
- «Парижский тряпичник» (1935) по пьесе Феликса Пиа
- «Трус» по пьесе А. А. Крона (худ. Б. Р. Эрдман)
Московский драматический театр
- «Дума о Британке» (1937) по пьесе Ю. Яновского
- «Дружба» (1938) по пьесе В. Гусева
- «На дне» (1939) по пьесе М. Горького
- «Горцы» (1939) по пьесе Р. Фатуева (постановка И. М. Туманова)
- «Мария Тюдор» (1940) по пьесе В. Гюго
- «Снега Финляндии» (1941) по пьесе И. П. Куприянова и Д. В. Фибиха
- «Тот, кого искали» (1941) по пьесе А. Раскина и М. Слободского (постановка С. М. Вечеслова)
- «Сыновья» (1943) по пьесе К. Я. Финна
- «Генерал Брусилов» (1943) по пьесе И. Л. Сельвинского
Напишите отзыв о статье "Новый театр (Москва, 1932)"
Примечания
- ↑ Шмидт Т. [web.archive.org/web/20141210093315/museumdom.narod.ru/hist.html Строительство дома ЦИК и СНК ("Дома на Набережной")] // Вестник архивиста : информационный бюллетень. — 2002. — № 1. — С. 195—202.
- ↑ [books.google.ru/books?id=Jrf8AgAAQBAJ&lpg=PP1&pg=PA462#v=onepage&q&f=false Вся Москва — 1936]
- ↑ Смысловский И. А.[проза.ру/2010/05/13/796 Мемуары, гл. 17]
- ↑ Шнеер А. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_171.php Московский драматический театр] // Театральная энциклопедия (под ред. П. А. Маркова). — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 3.
- ↑ Москва. Краткая адресно-справочная книга. — М.: Московский рабочий, 1938 — С. 125
Литература
- Друзина М. Ф. Н. Каверин — рыцарь студийности / Студийные течения в советской режиссуре 1920 – 1930-х годов: Сборник научных трудов / Ред.-сост. В. М. Миронова, отв. ред. Д. И. Золотницкий. — Л., 1983 — 134 с.
- Крон А. А. [mreadz.com/new/index.php?id=205739 О старших товарищах]
- Снежницкий Л. Д. [books.google.ru/books?ei=qlGsVJutBab7ywPjoICwCw&id=03sOAAAAIAAJ&dq=%D0%B3%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9+%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B9+%D1%82%D0%B5%D0%B0%D1%82%D1%80+1932+%D0%9A%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BD&focus=searchwithinvolume&q=%D0%BE%D1%82%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%BC Режиссёрские искания Ф. Н. Каверина] // Каверин Ф. Н. Воспоминания и театральные рассказы — М.: Всероссийское театральное общество, 1964 — 411 с.
Отрывок, характеризующий Новый театр (Москва, 1932)
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.