Ногайская Орда

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ногайская Орда
[[Улус Орда-Эджена|←]] ок. 1440 — 1634   →   →
Приблизительная территория Ногайской Орды в конце XV века</small>
Столица	Сарайчик
Язык(и)	кыпчакская группа, ногайский
Население	ногайцы

К:Появились в 1440 годуК:Исчезли в 1634 году

Нога́йская Орда́ (Мангытский юрт) — кочевое государственное образование, появившаяся в результате распада Золотой Орды, в междуречье Волги и Урала в конце XIV − начале XV веков, а окончательно сформировалось в 40-х годах XV столетия (к 1440 году), распалось в результате междоусобиц и внешнего давления в первой половине XVII в.

Образование Ногайской Орды

Важную роль в создании и упрочении Ногайской орды сыграл темник Золотой Орды Едигей. Сам выходец из племени Мангут (мангыт), Едигей с 1392 года стал улубеем мангытов.

В 90-е годы XIV века Едигей вёл войны с Тохтамыш-ханом, во-первых, за господство в Золотой Орде, во-вторых, в целях укрепления власти Мангытского юрта над соседними владениями, расширения его границ.

Будучи темником, Едигей, не имевший право на ханский титул, в течение 15 лет (1396−1411) являлся фактическим правителем Золотой Орды.

С 1412 года Мангытской ордой правили потомки Едигея.

В это время сам Едигей принимал активное участие в междоусобной борьбе ханских наследников за золотоордынский престол, в ходе которой, примкнув к одному из них, потомку Чингиз-хана, Чокре-оглану, Едигей стал его беклярбеком. После победы в 1414 году над занявшим (в том же году) золотоордынский трон Кепек-ханом и изгнания его из столицы Сарая, Едигей стал беклярбеком (или великим эмиром) Золотой Орды, кем и был до своей смерти в 1419 году.

При правлении Едигея произошло постепенное обособление Мангытской орды и превращение её земель в независимое феодальное владение. Владения Мангытской Орды расширились до Западно-Сибирской низменности. Именно сюда бежал и там умер Тохтамыш-хан, на этой земле племя тайбуга признало над собой власть Едигея.

В это время в связи с расширением владений и подчинением целого ряда племен стала формироваться и ногайская народность.

Окончательно, Ногайская Орда, как независимое государство, сформировалась в 40-х годах XV столетия (к 1440 году) в связи с распадом Улуса Орда-Эджена- вассального государства восточного крыла Золотой Орды.

Ногайская Орда находилась на северо-западе нынешнего Казахстана. Её основная территория находилась в степях между Волгой и Яиком (Уралом). На востоке ногаи кочевали по левобережью Яика, на юго-востоке их кочевья доходили до Южного Приаралья, на юге — до центрального Восточного Прикаспия, на западе — до Астраханского ханства, на северо-западе до Казанского ханства, на северо-востоке — до Западно-Сибирской низменности.

Столица Ногайской Орды

Политическим центром Ногайской Орды был город Сарайчик на р. Яик (нижний Урал).

Город был основан в XIII веке. В период существования государства Золотая Орда через Сарайчик проходили оживленные торговые пути из Крыма и с Кавказа в Каракорум и Китай. XIII−XIV века были периодом расцвета города, но в XV веке Сарайчик был разрушен войсками Тамерлана, а жители, в основном, перебиты. Лишь став столицей Ногайской орды, город вновь начал возрождаться. Вначале XVI века казахский хан Касым захватил Сарайчик, где хан Касым вскоре и умер. В итоге, его войска снова вернулись к своим сородичам. В 1580 году Сарайчик был захвачен волжскими казаками, полностью разорен и разрушен. В Сарайчике были похоронены некоторые ханы Золотой и Ногайской орды.

История Орды

Судя по письменным источникам, ногаи в середине XV века доходили до среднего течения Сырдарьи, захватывали укреплённые города. Например, в 1446 году правитель Ногайской орды, мангыт Уакас-бий, правил городом Узгенд (на территории современного Кыргызстана). Важную роль в политической жизни Восточного Дешт-и-Кыпчака в XV веке играли потомки Едигея — Муса-мырза и Жанбыршы (Ямгурчи).

В 1496 состоялся сибиро-ногайский поход на Казань.

В начале XVI вследствие постоянных междоусобиц в Ногайской орде начался упадок. Власть ханов сильно ослабела.

В 1520 году казахский хан Касым захватывает Сарайчик, столицу Ногайской Орды.

В 1534 году Великим княжеством Московским в Орду направлен послом Данила Губин, который доставил сведения об окрестных землях Ивану Грозному.

В первой половине 1550-х годов в результате трёхлетней засухи и гололедицы зимой, пал весь скот, в среде ногаев началась междоусобная борьба, следом пришла эпидемия чумы, 80 % населения вымерло, и ногаи стали откочёвывать на Северный Кавказ.

В результате начавшейся в орде смуты, а также в связи с присоединением Казанского, Астраханского ханств к Московскому государству, Ногайская Орда стала распадаться на несколько самостоятельных владений.

Так, в 1555 году на Эмбе образовалась отдельная Алтыульская Орда (Алтыулский улус), кочевавшая в междуречье Яика, Эмбы и Сырдарьи.

В 1556 — голод.

Большая Ногайская Орда

В 1557 году бей Ногайской Орды признал себя вассалом Ивана Грозного. В связи с этим, Ногайская Орда разделилась на Большую Ногайскую Орду (Большие Ногаи), оставшуюся в Степном Заволжье, и на не пожелавшую признать московский сюзеренитет Малую Ногайскую Орду (Малые Ногаи, Казыев улус, или Кубанская Орда), откочевавшую под руководством Кази-мирзы на запад в Приазовье и на Кубань.

Однако, дипломат Священной Римской империи Сигизмунд фон Герберштейн на своей карте Московии, опубликованной ещё в 1549 году, помещает ногайских татар (Nagayske Tartare) в низовьях Волги по обеим берегам (см. правый нижний угол карты).

В 1577 году столица Орды, Сарайчик, был взят русским войском князя Серебряного. Конец Орде как самостоятельному образованию положили бесконечные внутренние смуты. Трепавлов В. В. выделяет три Смуты и агонию Орды. Естественно, наступившей слабостью государства не преминули воспользоваться соперники Ногайской Орды.

В начале XVII века ногайские кочевья по обоим берегам Яика до Волги заселили калмыки. В 1628−1630 годах калмыки во главе с Хо-Урлюком напали на Большую Ногайскую Орду и заняли междуречье Волги и Яика

В 1634 году калмыки вновь напали на Большую Ногайскую Орду и разгромили её, истребив часть ногаев; оставшиеся были вынуждены перебраться на правобережье Волги и кочевать с Малой Ногайской ордой.

В конечном итоге, ногайцы перекочевали на Северный Кавказ.

Вооружённые силы

Поскольку почти все население орды было кочевое, то и армия в основном оказалась преимущественно конной. Её основу составляла легкая конница, состоявшая из кочевников, годная для дальних походов и засад. Тактика ногайских воинов сводилась к маневренным и быстрым ударам конницы. Наиболее боеспособными были гвардия хана и дружины удельных мурз и биев, вызываемых в случае войны или другой необходимости. Поскольку в орде не было сильно развитых в ремесленном плане городов, вооружение ввозилось, в основном, из Бухары и Самарканда. Численность войска достигала 30 тыс. человек.

Хозяйство

Основу хозяйства составляло кочевое скотоводство (лошади, овцы, крупный рогатый скот и верблюды) и транзитная торговля. В то время как население остальных татарских государств в основном перешло к оседлому образу жизни, экономика Ногайской Орды по-прежнему носила кочевой характер. На территории этого государственного образования располагался только один город — Сарайчик, который достался ему в наследство от Золотой Орды. Однако, Сарайчик вследствие нескольких захватов волжскими казаками уже потерял своё прежнее значение крупного торгового центра и вскоре перестал играть какую-либо роль в экономике ханства.

Орда делилась на ряд самоуправляющихся улусов, возглавляемых мурзами. Мурзы подчинялись бию, который правил с помощью нурадина. В XVI веке миграция ногайцев на западный берег Волги привела к выделению из Ногайской Орды Малых Ногаев, впоследствии у западных ногайцев высшим титулом стал титул султана.

Литература

• Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1960. — 279 с. — 1500 экз.
• Жолдасбаев С., Бабаев Д. История Казахстана средних веков. — Алматы: «Атамура», 2003.
• [www.tataroved.ru/publication/zorda/5/ Восточная Европа Средневековья и раннего Нового времени глазами французских исследователей: Сборник статей] / Отв. ред. И. А. Мустакимов, А. Г. Ситдиков; науч. ред. И. В. Зайцев, Д. А. Мустафина; ввод. ст. В. В. Трепавлов. — Казань: Институт истории АН РТ, 2009. — 428 с.
• [tashlar.narod.ru/text/chervonnaya-nogay.htm Керейтов Рамазан, Червонная Светлана. Эпиграфика Ногайской степи // «Татарская археология», 2002−2003. — № 1−2(10−11).]
• [tashlar.narod.ru/text/aznakay-nogay.htm Хисамиева Г. Заговорили камни времен Ногайской Орды // Газета «Маяк» Азнакаевского района 14.04.06.]
• Трепавлов В. В. «Орда самовольная»: Кочевая империя ногаев XV–XVI веков. — М.: Квадрига, 2013. — 224 с. — (Исторические исследования). — 600 экз. — ISBN 978-5-91791-021-5.

Ссылки

• [nogaici.ru/publ/1/11 Все о Ногайской орде (каталог материалов) // Информационный сайт, посвящённый ногайцам «Nogaici.ru» (Проверено 16 января 2014)]
• [www.hrono.info/land/nogaiord.html Ногайская Орда // Исторический интернет-проект «XPOHOC. Всемирная история в интернете» (www.hrono.info) (Проверено 16 января 2014)]
• [www.kyrgyz.ru/?page=249 Трепавлов В. Отбрасывать драгоценное наследие российской тюркологии − это непростительное расточительство (интервью Рустаму Абдуманапову, октябрь 2004) // © Центральноазиатский исторический сервер (kyrgyz.ru) (Проверено 16 января 2014)]
•  [youtube.com/watch?v=YTT2qv3XXBg Ногайская Орда]  — телепрограмма из цикла «Историческая среда», подготовленная Отделом познавательных и исторических программ Башкирского спутникового телевидения, 2013.
•  [youtube.com/watch?v=cHokSxsjeTk Ногайское наследие]  — телепрограмма из цикла «Историческая среда», подготовленная Отделом познавательных и исторических программ Башкирского спутникового телевидения, 2013.

Отрывок, характеризующий Ногайская Орда

– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]