Ногайское восстание

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ногайское восстание
Дата

17821783 годы

Место

Кубань

Итог

Жестокое подавление восстания

Противники
Российская империя Кубанские ногайцы
Командующие
Александр Суворов Канакай-мурза †
Тав-солтан †
Нурадин †
Али †
Кара-смаил †
Муса-Вес †
Силы сторон
2 тыс. калмыков[1]

8 тыс. донских казаков[2]

неизвестно
Потери
незначительные от 5 до 10 тысяч воинов; по другим данным от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч, в том числе женщин и детей

Ногайское восстание — крупное восстание, поднятое кубанскими ногайцами Малой Ногайской орды в 1783 году на Кубани. Являлось следствием присоединения Крыма к Российской империи и политики царских властей по переселению ногайцев на Урал. Было жестоко подавлено войсками под командованием Суворова.





Предыстория

После Русско-турецкой войны Крымское ханство стало независимым государством, но по сути перешло под протекторат России. Формально вассальные ханству кубанские ногаи, оставались враждебными российской администрации. В 1781 году произошли антироссийские выступления ногайцев на Кубани, которая к тому времени находилась под юрисдикцией крымского хана. Выступления трактовались также и как бунт против Крыма. К июлю 1782 года восстание полностью охватило и Крым[3][4].

Восстание

В 1782 года на Кубани началось восстание ногайцев из-за планов переселить их за Урал и в Тамбовское и Саратовское наместничества. В августе 1783 года Суворов был направлен на Кубань для подавления восстания. На рассвете 11 августа восставшие атаковали пост у реки Орак Йылгасы, где располагалась часть Бутырского полка под командованием поручика Жидкова. Завязался ожесточённый бой. На помощь бутырцам подошли эскадроны премьер-майоров Кекуатова и Рауциуса. Сражение, развернувшееся в радиусе 30 вёрст, закончилось поражением ногаев. Правительственным войскам удалось взять в плен Мамбет-мурзу Мурзабекова, Келембет-мурзу и ещё нескольких мурз.

В ночь на 23 августа, сняв выставленные около Ейска казачьи пикеты и перерезав коммуникации, 5-тысячный отряд ногайских всадников предпринял штурм Ейского городка. Две попытки штурма были отбиты ейским гарнизоном. Узнав, что со стороны Азовского моря на помощь штурмующим движется большая группа ногайских всадников, И. М. Лешкевич вывел свои части из крепости и, применив пушки, рассеял атакующих. Среди знатных лиц, атаковавших Ейск, значилось 40 мурз и ага, в основном молодой ногайской аристократии. Взять Ейск не удалось, русские пушки стали серьёзным препятствием для легко вооружённой конницы кочевников: ногаи понесли большие потери[5][неавторитетный источник? 3002 дня].

1 октября около крепости Керменчик (на реке Лаба в 12 верстах от впадения её в Кубань[6]) в решающем сражении А. В. Суворов полностью разбил ногайские войска. За один день погибло 5000—7000 ногайцев. В битве погибли мурзы Едишкульской, Касаевской и Наврузской орд. Вследствие этого большинство мурз выразили покорность Суворову и признали присоединение Крыма и ногайских земель к Российской империи (8 апреля 1783 года российская императрица Екатерина II издала манифест, по которому Крым, Тамань и Кубань становились российскими владениями). В течение 1783 года Суворов совершал экспедиции против отдельных отрядов ногайцев[7][4][8].

Последствия

Ногайцы понесли значительные потери, что сказалась на всём этносе. Многими современными ногайскими общественными организациями подавление восстания воспринимается как акт геноцида[9](недоступная ссылка с 08-01-2016 (3002 дня)). По некоторым данным при подавлении восстания погибли от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч человек, в том числе женщин и детей[10][неавторитетный источник? 3002 дня]. Впоследствии около 700 тысяч ногайцев ушли в Османскую империю[11](недоступная ссылка с 08-01-2016 (3002 дня))[12][13].

См. также

Напишите отзыв о статье "Ногайское восстание"

Примечания

  1. nogaici.ru/publ/1/genocid_nogajcev_1_oktjabrja_1783g/3-1-0-460
  2. nogaici.ru/publ/1/genocid_nogajcev_1_oktjabrja_1783g/3-1-0-460
  3. [www.moscow-crimea.ru/history/hanstvo/diplomaty.html Российские военные и дипломаты о статусе Крыма в период правления Шагин-Гирея]
  4. 1 2 [magazines.russ.ru/vestnik/2007/21/gu18.html Владимир Гутаков. Русский путь к югу (мифы и реальность). Часть вторая]
  5. [noghay.ru/publications/7-publications/195-cherniy-oktyabr-1783-goda Чёрный октябрь 1783 года]
  6. [knsuvorov.ru/eto_proizoshlo_v_12_verstax_ot_p.html Картины сражений и портреты Генералиссимуса]
  7. [www.kazachiy-krug.ru/stati/slava-kazachja/suvorov-i-donskie-kazaki СУВОРОВ И ДОНСКИЕ КАЗАКИ]
  8. [www.budetinteresno.narod.ru/kraeved/narod_vin_nogay.htm В. Б. Виноградов. Средняя Кубань. Земляки и соседи. Ногайцы]
  9. [nogaici.ru/publ/1/1/3-1-0-457. Геноцид ногайского народа]
  10. [www.turkist.org/2013/10/nogai-genocide.html 230 лет — геноциду ногайских тюрок в России]
  11. [tribuna.com.ua/articles/history/110705.htm Вадим ГЕГЕЛЯ. Освоение Дикого Запада по-украински]
  12. Виноградов В. Б. Средняя Кубань. Земляки и соседи (формирование традиционного населения) : Книга историко-культурных регионоведческих очерков / Под общ. ред. акад. РАН, проф. В. Л. Янина (МГУ) — Армавир, 1995. — [www.budetinteresno.narod.ru/kraeved/narod_vin_nogay.htm Гл. Ногайцы.]
  13. [magazines.russ.ru/vestnik/2007/21/gu18.html Гутаков В. Русский путь к югу (мифы и реальность). Ч. 2. // «Вестник Европы», 2007. — № 21.]

Отрывок, характеризующий Ногайское восстание


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.