Ноград (комитат)

Ноград/Nógrád
Административный центр (1910)	Балашшадьярмат
Площадь (1910)	4128 км²
Население (1910)	261 500
Современная принадлежность	Венгрия, Словакия

Ноград (венг. Nógrád; словацк. Novograd; нем. Neograd) — исторический комитат на севере Венгерского королевства. В настоящее время эта территория входит в состав медье Ноград Венгерской республики, а также Банскобистрицкого края Словакии. Словацкая часть бывшего комитата до настоящего времени неофициально называется Новоград. Административным центром комитата Ноград был город Балашшадьярмат (в XVIII веке — Лошонц (Лученец)).

В дореволюционной русской исторической литературе комитат Ноград обычно назывался по его немецкому наименованию Неоградский комитат. В советской и российской литературе, посвящённой истории Словакии, часто используется словацкое наименование Новоградская жупа или Новоградский комитат.

География

Ноград занимает холмистую местность на севере Среднедунайской равнины между горными массивами Бёржёнь на западе и Матра на востоке. Поверхность Нограда плавно повышается к северу, к горным массивам Центральной Словакии. С севера на юг территорию Нограда прорезает река Ипель, левый приток Дуная. Площадь комитата составляла 4 128 км² (по состоянию на 1910 г.). Ноград граничил со следующими комитатами Венгрии: Хонт, Зойом, Гёмёр-Кишхонт, Хевеш и Пешт-Пилиш-Шольт-Кишкун. Название комитата произошло от старинного королевского замка Ноград, находящегося в юго-западной части комитата, чьё название, в свою очередь, восходит к славянскому «новый град».

На территории Нограда была хороша развита добывающая промышленность, особенно выработка бурого угля в Шальготарьяне, существовали металлургические предприятия. Кроме того значительную роль в экономике играло сельское хозяйство: возделывание зерновых культур и разведение крупного рогатого скота.

История

Ноград был одним из первых комитатов Венгерского королевства, образованный ещё в начале XI века королём Иштваном I Святым. Первоначально территория комитата включала Хонт, однако последний вскоре стал отдельным комитатом. В первой половине XVI века большую часть Нограда захватили турки (Ноградский замок пал в 1544 г., Балашшадьярмат в 1552 г., Фюлек (Филяково) в 1554 г., а Кеккё (Модри-Камень) в 1576 г.). В составе Османской империи ноградские земли относились к Будскому пашалыку. Однако уже в конце XVI века началось наступление австрийских Габсбургов, постепенно отвоёвывавших территорию Венгрии. По Живаторёкскому миру 1606 г. Фюлек был передан монархии Габсбургов. Окончательно турки были изгнаны с территории Нограда в конце XVII века.

После поражения Австро-Венгрии в Первой мировой войне территория Нограда к северу от реки Ипель отошла к Чехословакии, а южная часть комитата осталась в составе Венгерской республики. Этот раздел был закреплён условиями Трианонского договора 1920 г. В 1938 г., в соответствии с решением Первого венского арбитража, принятого при посредничестве Гитлера, южная часть чехословацкой территории Нограда (до города Лученец) была возвращена Венгрии. После Второй мировой войны граница 1920 г. в Нограде была восстановлена.

В результате распада Чехословакии в 1993 г., северный Ноград отошёл к Словацкой республике. С 1996 г. эта территория входит в состав Банскобистрицкого края Словакии (районы Лученец, Полтар, частично Вельки-Кртиш, Зволен и Детва). Хотя в административном отношении северный Ноград не образует в Словакии обособленной единицы, эта область сохранила неофициальное название Новоград. Современный Новоград в Словакии — один из наиболее бедных регионов страны, где безработица достигает 30 %. Важнейший город словацкого Нограда — Лученец.

Южная часть комитата Ноград оставалась в составе Венгрии. Она была объединена с небольшой частью бывшего комитата Хонт, сохранившейся под венгерской властью, в медье Ноград-Хонт. В состав этого медье в период 1993—1945 гг. входила большая часть чехословацкого Новограда. В 1950 г. медье получило наименование Ноград.

Население

Согласно переписи 1910 г. на территории комитата Ноград проживало 261 500 жителей, из них чуть более 75 % являлись по национальности венграми, а около 23 % были словаками. Немецкое население составляло не более 1,5 % от общей численности. Господствующий религией населения был католицизм, который исповедовали 74 % жителей, существенное значение также имело лютеранство (более 20 % жителей). Евреев в Нограде было около 4 % населения.

Административное деление

В начале XX века в состав комитата входили следующие округа:

Округа
Округ	Адм. центр
Балашшадьярмат	Балашшадьярмат
Гач	Гач (Галич)
Лошонц	Лошонц (Лученец)
Ноград	Ретшаг
Сечень	Сечень
Сирак	Сирак
Шалготарьян	Шалготарьян
Муниципалитеты
Лошонц (Лученец)

См. также

• Ноград (медье)
• Новоград

Литература

• История Венгрии, М., 1971

Ссылки

• Неоград // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.talmamedia.com/php/district/district.php?county=N%F3gr%E1d Данные переписи 1910 г. по комитату Ноград]
• [lazarus.elte.hu/hun/maps/1910/nograd.jpg Карта комитата Ноград на 1911 г.]
• [parizs.tripod.com/trianon/trianon.html Территориальный раздел Венгрии по Трианонскому договору]

Отрывок, характеризующий Ноград (комитат)

– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.