Нойд
Нойд (англ. Noid) — персонаж рекламы Domino’s Pizza, озвученный Понсом Мааром (англ. Pons Maar). Нойд — это злой персонаж в красном костюме с кроличьими ушами, который пытался навредить Domino’s Pizza.
Описание
Нойд был создан в 1986 году Группой 243, специальным отделом, ответственным за рекламу в Domino’s Pizza и анимирован студией Уилла Винтона. Группа 243 состояла из Эрни Перича (creative director), Гэри Бастиена (art director), Дэйва Ларсона (producer), Мэттью Торнтона (producer), и Фила Нисси.
В рекламах с Нойдом всегда использовался слоган «Остерегайся Нойда» (англ. Avoid the Noid).
Нойд в популярной культуре
В 1989 году была выпущена компьютерная игра Avoid the Noid. Цель игры — доставить пиццу не более, чем за полчаса в гостиницу, полную Нойдов. В 1990 году Capcom выпустила ещё одну игру про Нойда — Yo! Noid на платформе NES.
Также Нойд появлялся в серии «Гриффинов» Deep Throats, в фильме «Лунный путник» (в сцене погони за кроликом на мотоцикле), а также в двух сериях «Симпсонов»: в качестве воздушного шарика в серии на День Благодарения и в серии She of Little Faith.
Кеннет Ламар Нойд
В 1989 году Кеннет Ламар Нойд, душевнобольной клиент Domino’s Pizza, подумал, что в рекламе о Нойде говорится о нём, в результате чего взял в заложники двух работников пиццерии в Атланте и удерживал их более пяти часов. Он приказал им приготовить ему одну пиццу, потребовал 100 тысяч долларов и копию книги «The Widow’s Son», но после сдался полиции[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Нойд"
Примечания
- ↑ [www.time.com/time/archive/preview/0,10987,151193,00.html Business Notes: Advertising Characters]. TIME (13 февраля 1989). Проверено 13 ноября 2006. [www.webcitation.org/66joiXcbD Архивировано из первоисточника 7 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий Нойд
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
