Нойман, Гюнтер
Поделись знанием:
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
| Гюнтер Нойман | |
| Günter Neumann | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
Гю́нтер Но́йман (нем. Günter Neumann) (31 мая 1920, Фрейберг — 24 января 2005, Вюрцбург) — немецкий филолог, лингвист, индогерманист, автор многочисленных трудов в этих областях.
Содержание
Биография
Гюнтер Нойман родился 31 мая 1920 года в Фрейберге, в семье преподавателя профессиональной школы. Во время Второй мировой войны, в возрасте 20 лет отправился солдатом на фронт. Находился на относительно спокойном участке фронта — в оккупированной северной Норвегии. За время службы выучил норвежский язык, на котором говорил свободно, без акцента.
Попал в плен к анличанам. После освобождения получал образование в Лейпциге. По совету известного лингвиста Йоганнеса Фридриха перевёлся в университет Геттингена, преподавал латынь и древнегреческий. В 1958 году стал доцентом, изучал и преподавал «состояние хеттской и лувийской языковых областей в эллинистическую и романскую эпохи». Нойманн приглашался по очереди в университеты Бонна, Гиссена и Вюрцбурга. В последнем он работал до ухода на пенсию.
Несмотря на тяжёлую болезнь (рак), которая и стала причиной его смерти, Нойман до последних дней активно занимался исследовательской работой, словом и делом помогал ученикам и коллегам-индоевропеистам.
Избранная библиография
Нойман известен как автор и соавтор 22 больших работ, к основным из которых можно отнести:
- Namenstudien zum Altgermanischen в Reallexikon der germanischen Altertumskunde; Ergänzungsband 59
- Das Lykische und seine Verwandten в Nachrichten der Akademie der Wissenschaften zu Göttingen, Philologisch-Historische Klasse (Jahrg. 2004, Nr. 7)
- Der grosse Kuros von Samos в Samos; Band 10
- System und Ausbau der hethitischen Hieroglyphenschrift в Nachrichten der Akademie der Wissenschaften zu Göttingen, Philologisch-Historische Klasse (Jahrg. 1992, Nr. 4)
- Phrygisch und Griechisch в Sitzungsberichte der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, Philosophisch-Historische Klasse; Band 499
- Die Sprachen im römischen Reich der Kaiserzeit: Kolloquium vom 8. bis 10. April 1974 в Bonner Jahrbücher des Rheinischen Landesmuseums in Bonn im Landschaftsverband Rheinland und des Vereins von Altertumsfreunden im Rheinlande; Band 40
- Neufunde lykischer Inschriften seit 1901 в Denkschriften; Band 135
- Hittite hieroglyphs and Luwian: new evidence for the connection в Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen, Philologisch-Historische Klasse; Jahrg. 1973, Nr. 6
- Der niedersächsische Ortsname Göttingen в Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen; Jahrg. 1962, Nr. 5
- Untersuchungen zum Weiterleben hethitischen und luwischen Sprachgutes in hellenistischer und römischer Zeit; 1958 und 1961
- Fragmente von Apollodors Kommentar zum homerischen Schiffskatalog im Lexikon des Stephanos von Byzanz; 1953
Работы Ноймана публиковались и на русском языке. В частности в сборник статей «Тайны древних письмен. Проблемы дешифровки» (1976)[1] помещены две его статьи:
Напишите отзыв о статье "Нойман, Гюнтер"
Примечания
- ↑ Тайны древних письмен. Проблемы дешифровки. Сборник статей. — М. Прогресс, 1976, 592 c.
- ↑ В переводе Г. А. Бариновой. Впервые опубликована в «Glotta», Band XXXVI, Heft 1/2, 1958, S. 156—158.
- ↑ В переводе А. А. Королева. Статья была написана специально для сборника, но так как его выход задержался, впервые была опубликована на немецком языке в «Kadmos», Band VII, Heft 1, 1968, S. 27-44.
Ссылки
- [titus.uni-frankfurt.de/personal/galeria/neumann.doc Биография] (Word-Doc, нем.)
Отрывок, характеризующий Нойман, Гюнтер
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
