Нолан, Сидней

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Сэр Сидней Роберт Нолан (англ. Sir Sidney Robert Nolan , род. 22 апреля 1917 г. Мельбурн — ум. 28 ноября 1992 г. Лондон) — австралийский живописец — абстракционист и график. Является одним из крупнейших австралийских художников 2-й половины ХХ века.



Жизнь и творчество

С.Нолан изучал живопись в школе при Национальной художествененой галерее в Мельбурне. Был одним из руководителей группы живописцев «Heide Circle», в которую входили также Альберт Такер, Джой Хестер, Артур Бойд и Джон Персеваль. В 1938 году Нолан женится, однако этот брак был недолгим. В годы Второй мировой войны он служит в действующей армии; после её окончания некоторое время живёт близ Мельбурна, в том доме теперь находится Музей современного искусства Heide Museum of Modern Art. В 1948 он вновь женится, на сестре своего друга, художественного критика Джона Рида, Синтии. В 1978 Нолан вступает в брак в третий раз — с Мэри Бойд, бывшей женой Джона Персиваля.

В течение некоторого времени С.Нолан изучает рисунок в парижском Atelier 17 у Стэнли У. Хейтера. Наиболее известными работами Нолана из его австралийского периода являются картины из серии 1946—1947 годов о местном рэнджере Нэде Келли. В 1950 году художник переезжает в Лондон, где живёт и работает всю оставшуюся жизнь. В 1959 году С.Нолан принимает участие в выставке современного искусства documenta II в Касселе. Кроме живописных полотен и графических листов писал также театральные декорации и иллюстрировал литературу.

Сэр Сидней Нолан был награждён британским орден Заслуг и орденом Австралии.

Галерея

  • [www.tate.org.uk/servlet/ArtistWorks?cgroupid=999999961&artistid=1708&page=1 Работы Сиднея Нолана]

Напишите отзыв о статье "Нолан, Сидней"

Отрывок, характеризующий Нолан, Сидней

– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.