Ноль, Герман

Герман Ноль
Hermann Nohl
Дата рождения:	7 октября 1879(1879-10-07)
Место рождения:	Берлин, Германия
Дата смерти:	26 сентября 1960(1960-09-26) (80 лет)
Место смерти:	Гёттинген, Германия
Страна:	Германия
Основные интересы:	педагогика, философия

Герман Ноль (нем. Hermann Nohl; 7 октября 1879, Берлин — 26 сентября 1960, Гёттинген) — немецкий философ и теоретик педагогики.

Биография

Учился в Берлинском университете, в частности у Ф. Паулесена и В. Дильтея. Преподавал в Йенском университете (с 1908). В 1920—1937 и 1945—19 профессор Гёттингенского университета. Наряду с Э. Шпрангером и Т. Литтом ведущий представитель так называемой университетской педагогики. Один из инициаторов и теоретик движения реформаторской педагогики в Веймарской республике (кн. «Педагогическое движение в Германии и его теория», «Die Pädagogische Bewegung in Deutschland und ihre Theorie», в кн. «Handbuch der Pädagogik», Bd l, 1933, 1977) .

Научные взгляды

Разделял идеи «философии жизни» Дильтея, стремился перенести их в педагогику, трактуя её как науку о развитии человеческого духа. Философия и эстетика служили для Ноля предпосылками развития педагогической теории и осмысления педагогической деятельности. Ноль выступал вместе с тем за «автономию педагогики». С позиций феноменологии Ноль обосновывал педагогический процесс, педагогическое общение как средство познания ребенка, привлекая внимание к воспитательным проблемам. Признавая необходимость систематизации философских, психологических, социологических и других знаний о человеке, Ноль подчёркивал важность развития собственно педагогического учения о человеке. Эти позиции отражены в «Педагогической энциклопедии» («Handbuch der Pädagogik») в 5 томах, изданной совместно с Л. Паллатом в 1928—33. Решающим считал биологическую природу человека, т. н. жизненный слой личности, в которой видел основу всех её душевных свойств. Задачу педагогики он усматривал в определении возможностей и степени вмешательства с целью внесения корректив для ликвидации отклонений от предопределенных свыше «ритма жизни», характера человека и т. д. Образование понимал как «преобразование объективного содержания культуры в субъективное восприятие посредством стихийной духовной деятельности педагога». Большое значение придавал жизненному опыту ребенка и считал главным для воспитателя умение его анализировать. Сила человека, по Нолю, в богатстве жизненного опыта, который должен быть в школе упорядочен, систематизирован, понятийно расчленён. К решению этих задач сводится проблема обучения. Концепции Ноля оказали большое влияние на развитие педагогики в Германии.

Сочинения

• Charakter und Schicksal, Fr /M, 1949.
• Die sittlichen Grunderfahrungen, Fr /M, 1949.
• Erziehersgestalten, Gott, 1958.

Отрывок, характеризующий Ноль, Герман

– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.