Челебиджихан, Номан

Номан Челебиджихан Noman Çelebicihan<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Муфтий мусульман Крыма
март 1917 года — 26 января 1918 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	правительство в изгнании
Глава Совета министров и министр юстиции Крымской Народной Республики
13 декабря 1917 года — 4 января 1918 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Джафер Сейдамет
Рождение:	1885(1885) село Биюк-Сунак (ныне не существует), Перекопский уезд, Таврическая губерния
Смерть:	23 февраля 1918(1918-02-23) Севастополь
Партия:	Милли Фирка

Нома́н Челебиджиха́н (Челеби́ Челеби́ев; крым. Noman Çelebicihan, نومان چلبى جهان‎; 1885, село Биюк-Сунак (ныне не существует), близ Джанкоя, Перекопский уезд, Таврическая губерния — 23 февраля 1918, Севастополь) — крымскотатарский политик и общественный деятель, первый председатель правительства Крымской Народной Республики, организатор I Курултая крымскотатарского народа, первый муфтий мусульман Крыма, Литвы, Польши, Белоруссии. Известен также как автор стихотворения «Ant etkenmen» («Клянусь»), которое стало национальным гимном крымских татар.

Жизненный путь

Родился в семье Ибраима Челеби, имама мечети села Биюк-Сунак. Начальное образование получил в сельской школе, продолжив обучение в медресе Акчора, а затем в Зынджырлы медресе.

Общественно-политическая деятельность в Турции

В 1908 г. прибыл в Османскую империю. В Стамбульском университете получил высшее юридическое и богословское образование. Во время учёбы в Стамбуле создал несколько организаций:

• «Общество молодых татарских писателей» (Yaş tatar yazıcılar cıyını) (1910), издавшее такие литературные произведения, как «Молитва ласточек» («Qarılğaçlar duası»), «Золотой свет» («Altın yarıq»), «Сборник стихотворений» («Şiirler cönkü»).
• «Общество крымскотатарской учащейся молодежи» (существовало до 1917 г.), члены которого создавали и публиковали патриотические стихи, рассказы, политические и исторические статьи, распространяли их в Крыму. Вместе с крымскотатарскими студентами Челебиджихан дважды встречался с Исмаилом Гаспринским во время его пребывания в Турции.
• «Родина» («Vatan») (1909 г.) — подпольная политическая организация, членами которой являлись крымскотатарские студенты в Турции. Основатели: Номан Челебиджихан, Джафер Сейдамет, Абибулла Одабаш.

В 1912 году, с отличием закончив Стамбульский университет, Номан Челебиджихан возвратился в Крым. В 1913 году поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского института психоневрологии.

Общественно-политическая деятельность в Крыму

С началом Первой мировой войны возвратился в Крым, вместе с Джафером Сейдаметом разрабатывал стратегию национальной борьбы. После Февральской революции 1917 года политические организации в Крыму вышли из подполья. В марте прошёл I Всекрымский мусульманский съезд, на котором был учрежден Временный Крымско-Мусульманский исполнительный комитет (Мусисполком), председателем которого был избран Номан Челебиджихан. Одновременно он стал первым муфтием мусульман Крыма.

Результаты деятельности правления Мусисполкома во главе с Н. Челебиджиханом:

• создание духовного и земельного управлений;
• реформирование национальных учреждений просвещения;
• активизация работы провинциальных органов управления;
• открытие национальных изданий (газета «Millet» («Нация») на крымскотатарском языке и «Голос татар» — на русском).

Челебиджихан призывал формировать мусульманские вооруженные силы. Была создана национальная партия Милли Фирка.

23 июня 1917 года Номан Челебиджихан был арестован. Однако скоро его вынуждены были освободить, так как крымские татары выразили протест в защиту своего лидера, скрепив его 5 тысячами подписей.

В ноябре-декабре 1917 года (по старому стилю) в Крыму прошёл I Курултай крымскотатарского народа, подготовленный Номаном Челебиджиханом с соратниками. Он входил в комиссию по разработке проекта Конституции Крымской Народной Республики. После длительного обсуждения курултай утвердил представленный комиссией проект Конституции и 13 декабря 1917 года провозгласил создание Крымской Народной Республики. Челебиджихан был избран председателем национального правительства — Совета директоров (Директории) и одновременно начальником его управления юстиции.

В представленном на страницах газет «Millet» и «Голос татар» программном сообщении созданного правительства было сказано:

«Крымскотатарское национальное правительство призвано обеспечить счастье и нормальную жизнедеятельность не только коренного народа, но и защищать всех земляков, жителей полуострова от узурпации, анархии и мятежа, защищать их жизнь и честь, и считает это своей священной обязанностью».

Номан Челебиджихан выступал за равноправие всех народов, живущих в Крыму. В своей программной речи в преддверии открытия Курултая он говорил:

На Крымском полуострове растут разноцветные розы, лилии, тюльпаны. И у каждого из этих изящных цветов есть своя особенная красота, свой особенный нежный аромат. Эти розы, эти цветы — живущие в Крыму народы: татары, русские, армяне, евреи, немцы и другие. Цель Курултая — собрав их вместе, составить из них красивый и изящный букет, основать на прекрасном острове Крым настоящую цивилизованную Швейцарию. Курултай думает не только о крымских татарах, но обо всех народах, на протяжении веков по-братски живущих вместе с ними. Курултай приглашает их работать вместе, и будет идти с ними рука об руку. Крымские татары будут играть в этом деле не роль руководителя, но роль зачинателя, инициатора.

Оригинальный текст (кр.тат.)  

Qırım yarımadasında türlü renklerde bir çoq zarif güller, zanbaqlar, lâleler bardır. Ve bu lâtif ruh-i naz çeçeklerniñ episiniñ kendilerine mahsus bir güzelligi, özlerine mahsus lâtif qoquları bar. Bu güller, bu çeçekler Qırımda yaşağan milletler: tatar, rus, ermeni, yeudiy, nemse ve başqalarıdır. Qurultaynıñ maqsadı olarnı bir yerge toplap episinden bir güzel ve nefis buket yapmaqtır, güzel Qırım adasında aqiqiy medeniy bir İsviçre tesis etmektir. Tatar Qurultayı yalıñız tatarlarnı degil, asırlardan berli tatarlarnen beraber qardaşça yaşap kelgen diger milletlerni de tüşünmekte. Olarnı da işke davet eterek, olarnen qol-qolğa berip ketecektir. Tatar bu işte amir degil, belki bir müteşebbis, yalıñız bir teşebbüsçilik vazifesini icra etecektir.

Однако Октябрьская революция в России и приход к власти большевиков, не признавших крымскотатарское правительство, поставили под угрозу существование крымской государственности. Большевики активизировали свои действия в Крыму, при помощи Черноморского флота свергли крымскотатарское национальное правительство и за короткий срок захватили весь Крымский полуостров.

Номан Челебиджихан стал жертвой анархо-революционного террора в Крыму. 26 января 1918 года он был арестован. 23 февраля этого же года в городе Севастополе он был без суда убит революционными матросами, а его тело было выброшено в Чёрное море.

Творчество

• Стихотворения
  • Я поклялся (Ant Etkenmen)
  • Темница (Bastırıq)
  • Эх… (Ay gidi…)
  • До свидания, татарский народ! (Savlıqman qal, tatarlıq!)
  • Бедный путник (Yolcu ğarip)
  • Привет от лисы (Tilkiden selâm)
  • Жёлтый тюльпан (Sarı tülpan)
• Проза
  • Молитва ласточек (Qarılğaçlar duası)

Литература

• Ю. Кандым. Куреш мейданыны от басмаз…Не зарастет травой поле боя… (Монография о Номане Челибиджихане) — Симферополь, 2002 г. — 256 с. ISBN 966-8025-21-0

Ссылки

• [www.iccrimea.org/literature/celebicihan-remembered.html Çelebicihan Remembered: Eyewitness Accounts]
• [www.iccrimea.org/literature/celebicihan.html Numan Celebicihan (1885—1918)]
• [www.iccrimea.org/literature/numan.html Speech of Numan Çelebicihan]

Отрывок, характеризующий Челебиджихан, Номан

Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…