Норвежское движение Сопротивления

Движение сопротивления в Норвегии — организованное сопротивление немецкой оккупации в Норвегии во время Второй мировой войны.

Оккупация нацистами

В ночь с 8 на 9 апреля 1940 года немецкие войска начали захват Норвегии под предлогом защиты государства от агрессии Великобритании и Франции; гитлеровское правительство направило в Осло ноту, оправдывающее вторжение заботой о нейтралитете Норвегии.

Несмотря на организацию военного сопротивления королём Хоконом Седьмым, в течение нескольких суток юг Норвегии был захвачен оккупантами. Англо-французские войска, высадившиеся в Нарвике, попытались соединиться с норвежскими войсками, однако их постигла неудача, и 8 июня Хокон VII признал поражение и приказал своей армии прекратить сопротивление. Правительству пришлось эвакуироваться в Лондон.

Оккупационный режим

После окончания боевых действий, в 1940 году был создан рейхскомиссариат Норвегия, который возглавил Йозеф Тербовен. Для управления экономикой Норвегии, был создан штаб военной экономики.

Перед ним была поставлена задача «перевоспитать» норвежцев, провести нацификацию страны. Единственной законной политической партией было объявлено «Национальное единение», возглавляемой В. Квислингом. Во главе «профсоюзов» были поставлены комиссары. Марионеточное правительство пыталось поставить под свой контроль все общественные движения и организации и неодобрительно относилось к конфронтации со стороны местного населения. В ноябре 1940-го в отставку пришлось подать всем членами Верховного суда. Режим ужесточился с февраля 1942 года, когда на пост министра-президента был назначен Квислинг. Его законопроекты по «нацификации» Норвегии вызывали всеобщее недовольство.

Члены еврейской общины в Норвегии, состоявшей из 2000 человек, были репрессированы. В мае 1943 года она была официально распущена.

Начало активного сопротивления

Идеологом сопротивления стала церковь. Во время церковных служб не раз зачитывались специальные пасторские послания против несправедливых правительственных распоряжений и указов.

10 августа 1940 года коммунистическая партия Норвегии выступила с призывом активизировать борьбу против немецких оккупантов. Осенью 1940 года в Бергене, Трондхейме, Сарпсборге и других городах были проведены антифашистские демонстрации.

На хуторе Селбю в районе Трондхейма начала действовать подпольная организация, объединявшая членов семьи Морсет — в неё входили Педер Морсет и 7 его сыновей (из которых трое старших — Одмунд, Рейдар и Ула — имели опыт военной службы в норвежской армии). Являясь учителем, Педер Морсет объединил вокруг себя других учителей сельской школы, отказался преподавать по программам, утверждённым Квислингом, но был арестован и до 1942 года находился в заключении. Сыновья продолжили деятельность, в 1942 году доставили из Швеции несколько радиопередатчиков для местной подпольной организации, а позднее достали два автомата. В начале 1943 года с помощью предателя шеф гестапо в Трондхейме Герхард Флеш вышел на семью Морсет и 28 февраля 1943 года отправил для их ареста группу работников гестапо и лыжную группу (которая должна была оцепить хутор). В ходе боя и последующего преследования уходивших к шведской границы норвежцев немцами был убит Одмунд Морсет и взяты в плен Педер и Хельге Морсет (после длительных допросов с применением пыток, Педер Морсет был расстрелян 19 мая 1943 года).

В мае 1941 года была создана «Военная организация» («Milorg»).

В сентябре 1941 года по всей стране забастовало около 40 тысяч рабочих.

10 сентября 1941 года в Осло состоялась забастовка, в которой участвовали 25 тыс. рабочих. Немецкие войска разогнали бастующих, десятки рабочих были арестованы, а два профсоюзных активиста (В. Ханстеен и Р. Викстрём) — расстреляны.

В середине ноября 1941 года в Осло состоялась студенческая забастовка

В конце 1941 года был образован координационный комитет «Сиворг» (Sivorg), призванный согласовать деятельность разрозненных ячеек сопротивления, возникших по профессиональному или региональному признакам. Комитет выдавал так называемые «пароли», то есть директивы, которые регулировали акции протеста по всей стране. В Осло издавалась подпольная газета, где печатались передаваемые лондонским радио фронтовые сводки.

В январе 1942 года норвежские партизаны взорвали завод в Драммене, подожгли завод в Бергене и уничтожили имевший стратегическое значение мост в Киркенесе.

В феврале 1943 года в Веморке группа норвежцев, подготовленных британскими спецслужбами взорвала цех предприятия «Norsk Hydro» по производству тяжёлой воды.

В апреле 1943 года норвежские подпольщики взорвали немецкий корабль

15 марта 1945 года состоялась одна из самых масштабных акций норвежского движения Сопротивления — единственная железная дорога, связывавшая южную Норвегию с северной частью страны, была взорвана более чем в 1000 мест.

Освобождение Норвегии

В течение последних двух лет войны норвежское правительство в изгнании добилось разрешения и сотрудничества со стороны Швеции в создании военных формирований на территории Швеции (так называемых «полицейских войск»), набираемых из норвежских беженцев. Термин «полиция» является условным из-за того, что на самом деле это были чисто военные формирования. Их общая численность составила 12000 мужчин.

Одни части этой «полиции» были заняты в освобождении Финнмарка зимой 1944—1945 годов. Остальные участвовали в освобождении остальной части Норвегии после капитуляции Германии в мае 1945 года.

Помощь наступавшим в северной Норвегии советским войскам оказали жители посёлка Банген Гурнавер Тартинусен и Басмопермин Удеме. Кроме того, 25 октября 1944 при форсировании советскими войсками залива Бек-фьорд помощь советскому десанту оказали капитаны норвежских рыболовных ботов Мартин Хандсен и Усланд Хандсен (которые под огнём противника вышли в море и спасли военнослужащих с подбитой и начавшей тонуть автомашины-амфибии). Норвежец У. Холстенсен предотвратил взрыв заминированной отступавшими немцами электростанции, обезвредив все заложенные фугасы, после чего охранял станцию до подхода советских войск.

Норвежские рыбаки (М. Генсен, Т. Пало, П. Мильсен и другие) оказали помощь советским войскам при переправе через Эльвенес-фьорд, а ряд жителей Киркенеса во время боёв за город помогали советским войскам, оказывая помощь раненым и сообщая сведения о расположении немецких подразделений, огневых точках и укреплениях.

После окончания войны

После окончания войны, шестеро норвежцев — участников движения Сопротивления были награждены советскими правительственными наградами: пять человек (Р. Гюльдбрандсен, И. Гюльбрандсен, Я. Мадсен (посмертно), С. Неверлюнд, Б. Халворсен) были награждены орденами Красной Звезды, один человек (Р. Педерсен) был награждён медалью «За отвагу».

Кроме того, ещё 16 граждан Норвегии были награждены советскими орденами и медалями за оказание помощи советским военнопленным

В 1966 году в замке Акерсхус был открыт музей Движения Сопротивления (Norges Hjemmefrontmuseum).

Литература и источники

• Пер Хансон. Если даже отнимут жизнь… (сага о семье Морсет). М., 1965.
• Письма узников Эттерстада // «Вопросы истории», № 1, 1967
• В. В. Рогинский. Историография движения Сопротивления в Норвегии // Зарубежная историография антифашистского движения Сопротивления в странах западной Европы / сб., АН СССР, институт всеобщей истории. М., 1988. стр.151-178

Отрывок, характеризующий Норвежское движение Сопротивления

Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.