Нордейнде

Дворец
Нордейнде (нидерл. Vredespaleis
Дворец Нордейнде
Страна	Нидерланды
Местоположение	Гаага
Архитектор	Питер Пост, Кампен, Якоб ван
Основатель	Виллем ван де Гоут
Первое упоминание	1533
Строительство	1609—1984 годы
Статус	Резиденция Королевской семьи Нидерландов
Состояние	Используется
Сайт	[www.royal-house.nl/topics/noordeinde-palace Официальный сайт]

Нордейнде (нидерл.  Noordeinde) — один из трех дворцов, находящихся в пользовании нидерландской королевской семьей. Расположен в Гааге, в настоящее время используется в качестве рабочего дворца короля Виллема Александра с 2013 года.

История

Первое здание, возникшее на месте будущего дворца, был фермерский дом, построенный для Виллема ван де Гоута в 1533 году. Подвал этого дома можно до сих пор увидеть во дворцовых подвалах современного здания.

С 1556 по 1591 году у дома был другой владелец. После этого его сдали в аренду и в 1595 году он был приобретен для Луизы де Колиньи, принцессы Оранской, вдовы Вильгельма Оранского и её сына Фредерика Генриха. В 1609 году владельцем здания стал Фредерик Генрих. Он значительно расширил дом, который тогда назывался Oude Hof. Принц стал скупать местные земли. Архитекторы Питер Пост и Якоб ван Кампен, которые построили другой королевский дворец — Хёйс-тен-Бос, были задействованы и в строительстве Нордейнде начиная с 1645 года. Здание было существенно расширено, у него появились два крыла по обе стороны, тем самым придав зданию Н-форму, которая сохранилась до наших дней.

После смерти в 1647 году Фредерика Генриха во дворце проживала его супруга Амалия Сольмс-Браунфельская. Она умерла в 1675 году, дом оставался пустым на протяжении многих лет. Дворец перешел во владение Вильгельма III Оранского, умершего в 1702 году. После него дворец перешел к Прусскому королю Фридриху I, внуку Вильгельма III.

В 1740 году во дворце останавливался Вольтер, когда он навещал голландского философа Яна ван Дюрена. В 1754 году земли, включая дворец были проданы королём Фридрихом Великим Вильгельму V Оранскому — последнему штатгальтеру Нидерландов. Его сын Виллем, будущий король Виллем I поселился во дворце в 1792 году, но с приходом французов в Нидерланды вынужден был бежать в Англию вместе с семьёй. Дворец перешел в собственность Батавской республики, таким образом став государственной собственностью, в которой он находится до сих пор. Сад дворца стал открыт для общественности.

В 1813 году, после падения Наполеона, принц Виллем вернулся в Нидерланды, где был провозглашен королём. Конституция государства обязывала обеспечить монарха летним и зимним дворцом. Изначально планировалось построить новую зимнюю резиденцию, но в конечном счете было принято решение, что ей останется Oude Hof. Король Виллем I переехал во дворец в 1817 году и жил в нем до своего отречения в 1840 году в пользу сына Виллема II. Новый король никогда не проживал во дворце, который тогда уже был известен под своим современным названием — Нордейнде. Следующий король Нидерландов — Виллем III использовал дворец своей зимней резиденцией, хотя предпочитал оставаться в Хет Лоо. В 1876 году были построены королевские конюшни в саду позади дворца.

Дочь Виллема III от второго брака с Эммой Вальдек-Пирмонтской Вильгельмина, будущая королева, родилась в 1880 году в Нордейнде. В 1890 году Виллем III умер, королева Эмма вместе с дочерью провели первую зиму в этом дворце. В 1895 году, по приказу королевы-регента Эммы были построены Королевские архивы на территории дворца.

В 1901 году королева Эмма переехала в другой дворец Ланге Ворхаут, ныне Музей Эшера. Её дочь Вильгельмина вместе с мужем Генрихом остались в Нордейнде. До нападения Германии в 1940 году королева Вильгельмина продолжала проживать во дворце, а после войны он снова использовался в качестве зимней резиденции.

В 1948 году центральная часть дворца была уничтожена пожаром. В том же году на престол взошла королева Юлиана, предпочитающая дворец Сустдейк в качестве официальной резиденции. Другие члены королевский семьи продолжали использовать дворец в своих целях. После тщательного ремонта в 1984 году, дворец стал рабочим дворцом нидерландского монарха, которым сейчас является Виллем Александр (король с 2013 года). Дворец Нордейнде — одна из трех официальных резиденций нидерландского монарха.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Нордейнде
• [www.koninklijkhuis.nl/globale-paginas/taalrubrieken/english/palaces/noordeinde-palace/ История дворца Нордейнде на официальном сайте королевской семьи.]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Нордейнде

– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.