Норд, Бенедикт Наумович

Бенедикт Наумович Норд, настоящая фамилия Левин; (1901 — 1965) — советский театральный режиссёр, народный артист Украинской ССР.

Родился 26 октября 1901 в Брусилове в обеспеченной купеческой семье. После 1945 года работал в Государственном академическом театре им. И. Франко в Киеве.

Был женат на Евгении Михайловне Ростовой-Норд (урожд. Гольденберг, 1916–2001), актрисе, после смерти мужа ― режиссёре-педагоге студии художественного слова при Московском городском дворце пионеров и школьников на Ленгорах. В этом браке родился сын Виктор Норд, кинорежиссёр, эмигрировавший из СССР в США.

В 50-х годах Б.Н. Норд — режиссёр Харьковского драматического театра им. Шевченко. В московском театре им. Моссовета поставил спектакль «Глазами клоуна» (пьеса Б.Н. Норда по роману Г. Бёлля с Г. Бортниковым в главной роли).

Профессор ГИТИСа. Народный артист Украинской ССР.

Похоронен на Новодевичьем вместе со своей супругой.

Театральные работы

Режиссёр

Харьковский драматический театр

• Гамлет

Московский Театр им. Моссовета

• Глазами клоуна (пьеса Б.Н. Норда по роману Г. Бёлля, с Г. Бортниковым в главной роли)

Театр им. Ленинского комсомола

• Первая конная

Фильмография

Актёр

• 1930 — Ненависть (Белгоскино)

Режиссёр

• 1957 — Любовь на рассвете

Ссылки

• region.library.kharkov.ua/lit_kharkov.php?year=2001&part=01
• world.lib.ru/s/shif_m_j/mary11.shtml
• www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_238.php
• novodevichiynecropol.narod.ru/kn/nord_bn.htm
• [www.museumoffamilyhistory.com/yt/lex/N/nord-barukh.htm]

Отрывок, характеризующий Норд, Бенедикт Наумович

– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.