Нормальная школа музыки

Нормальная школа музыки (фр. École normale de musique de Paris) — французская частная консерватория, основанная в 1919 году. Основателями выступили музыкальный критик Огюст Манжо, в значительной степени разработавший идеологию нового учебного заведения и обеспечивший ему финансовую поддержку государственных структур, и знаменитый пианист Альфред Корто, чьё имя консерватория стала носить в дальнейшем (часто называется Нормальной школой имени Альфреда Корто, фр. École normale Alfred-Cortot).

Руководители школы

• Пьер Пети (1963—2000)

Известные преподаватели

• Диран Алексанян
• Рейнальдо Ан
• Людмила Берлинская
• Надя Буланже
• Иван Галамян
• Пьер Дерво
• Поль Дюка
• Анри Дютийё
• Пабло Казальс
• Ванда Ландовска
• Ивонн Лефебюр
• Маргерит Лонг
• Оливье Мессиан
• Шарль Мюнш
• Андре Наварра
• Артюр Онеггер
• Жак Тибо
• Изидор Филипп
• Патрис Фонтанароза
• Рена Шерешевская
• Джордже Энеску

Известные студенты

• Элен Боши
• Люка Дебарг
• Паскаль Девуайон
• Картер, Эллиотт
• Жан-Клод Казадезюс
• Сильвен Камбрелен
• Дину Липатти
• Анна Касьян
• Бруно Мантовани
• Игорь Маркевич
• Иван Илич
• Жан Периссон
• Хоакин Родриго
• Магда Тальяферро
• Самсон Франсуа
• Венцеслав Янков
• Жереми Жув

Ссылки

• [www.ecolenormalecortot.com/ Официальный сайт]  (фр.) (англ.) (яп.) (кор.)

Отрывок, характеризующий Нормальная школа музыки

– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.