Норман Бейтс

Норман Бейтс
англ. Norman Bates
Энтони Перкинс в роли Нормана Бейтса. Кадр из фильма «Психо».
Создатель:	Роберт Блох
Произведения:	Психо Психо 2 Дом психопата
Пол:	мужской
Раса:	Белый
Возраст:	56
Дата рождения:	11 декабря 1935
Дата смерти:	19 мая 1992
Семья:	Норма Бейтс (мать) Джон Бейтс (отец) Эмма Спул (тётя) Констанция Форбес-Бейтс (жена)
Роль исполняет:	Энтони Перкинс Винс Вон Оз Перкинс Генри Томас Курт Пол Фредди Хаймор

Норман Бейтс (англ. Norman Bates) — вымышленный персонаж, психопат, страдающий раздвоением личности, созданный писателем Робертом Блохом, герой знаменитого триллера Альфреда Хичкока «Психо» и его сиквелов. Прототипом Нормана Бейтса является реальный убийца Эд Гейн.

Биография

События фильмов

Смерть отца, которую пережил Норман в детстве, чрезвычайно сильно отразилась на его психике. Он стал замкнут, чувствовал себя в безопасности только рядом со своей матерью. Когда она нашла себе нового мужчину, Норман из ревности, перешедшей в навязчивый психоз, отравил обоих. Не желая мириться со смертью матери, он высушил её тело и сделал из него мумию.

Крайняя степень агрессивности вступила в симбиоз с экспрессивным маниакальным тщеславием. Он начал разговаривать с трупом матери, словно она была живой. Он одевал и кормил труп, постепенно отдавая часть своего сознания трупу матери. В конце концов высушенный труп стал захватывать мысли и чувства Нормана Бейтса. Иногда он действительно превращался в свою мать (чисто психологически) и имитировал её жизнь. Этот психологический феномен психологи называют «раздвоение личности». Норман Бейтс стал потенциально опасен для окружающих, поскольку его «материнская» половина была жестока и беспощадна.

В оригинальной картине «Психо» 1960 года Бэйтса арестовали после убийства молодой женщины по имени Мэри Крейн (в фильме Мэрион) и Милтона Арбагаста, частного детектива расследующего исчезновение Мэри. Бейтс был объявлен безумным и послан в исправительное заведение, где окончательно утратил своё изначальное психологическое равновесие и полностью переродился в мать.

Спустя 20 лет в картине «Психо 2» Нормана выпускают из лечебницы и признают полностью здоровым, а предыдущие убийства списывают со счетов маньяка. После возвращения в дом матери, Нормана начинают мучить галлюцинации, связанные с собственной матерью. Кроме того, кто-то начинает активно убивать постояльцев отеля. При этом, почерк убийцы полностью совпадает с почерком самого Нормана. Как выясняется позже, убийства были выполнены с целью подставить Нормана. По официальным данным, убийцами были сестра Мэри Крейн — Лайла и её дочь, но на самом деле убийства были совершены Эммой Спул — сестрой матери Нормана. При этом, Эмма утверждает, что она и есть настоящая мать Нормана. Узнав об этом, тот убивает Эмму, и делает из неё чучело новой матери. Таким образом, болезнь Нормана возобновляется.

В фильме «Психо 3» показано, что некоторое время Норман продолжает жить как прежде: руководить мотелем и жить под гнётом «матери». При этом жестокая материнская сторона продолжает серию убийств. Так продолжается до тех пор, пока журналистка Трейси Венабл не изобличает маньяка, и Нормана вновь помещают в клинику для душевнобольных.

Фильм «Психо 4: В начале» рассказывает о том, что случилось с Норманом позже. Во время лечения в больнице Норман знакомится с медсестрой Конни, которая, впоследствии становится его женой. Нормана признают здоровым и выписывают из больницы, он начинает мирно жить с женой. Однако идиллия рушится, когда Норман узнаёт, что его жена забеременела. Боясь, что его ребёнок будет иметь такие же психические отклонения, как у него самого, Норман решает убить жену. Он привозит её в дом матери, и, уже готовый убить её, останавливается. Конни убеждает Нормана, что с её ребёнком всё будет в порядке, и тот её отпускает. После этого Норман решает сжечь дом матери, и, несмотря на многочисленные галлюцинации прежних жертв, в том числе и собственной матери, выполняет свой план. Дом сгорает, труп матери остаётся под обломками, а сам Норман окончательно выздоравливает.

Романы

Однако «книжная» биография Нормана отличается от биографии в фильме. После того, как его арестовывают по подозрению в убийстве Мэри Крейн, Норман продолжает оставаться в лечебнице. Он «частично» выздоравливает, но психика его пошатнулась окончательно. Убив монашку и переодевшись в её одежду, он сбегает, но вскоре попадает в аварию и сгорает в машине. Его «дело» продолжает личный психиатр Нормана — Адам Клейборн.

Телесериал

В телесериале «Мотель Бейтса» Норман представлен школьником, который вместе с матерью переезжает в город «Уайт-Пайн Бэй» после трагической смерти отца. Норма Бэйтс покупает мотель семьи Саммерс — в первую ночь на Норму нападает и насилует бывший владелец Кит Саммерс, и Норма убивает его. Мать уговаривает Нормана помочь спрятать тело мужчины и не сообщать о его смерти в полицию.

Норман влюбляется в свою одноклассницу Брэдли, они проводят ночь, но Брэдли говорит Норману, что между ними ничего не может быть. Между тем, в Нормана влюбляется его одноклассница Эмма, вместе с которой Норман пытается разгадать тайну дневника, который был найден в одном из номеров. Из дневника с рисунками становится ясно, что в мотеле держали девушек, похищенных для продажи в секс-рабство. Вскоре выясняется, что к торговле людьми был причастен заместитель шерифа Зак Шелби. Кроме того, Норман страдает от помутнений рассудка с провалами в памяти — в один из таких моментов он убивает своего отца, защищая мать, и Норма скрывает это от сына и делает так, чтобы всё было похоже на несчастный случай.

Во втором сезоне, важную роль в развитии болезни Нормана играет появление Калеба, брата Нормы, который в детстве насиловал сестру, и от которого Норма, в итоге, родила Дилана, старшего брата Нормана.

Образ

Характеристика

Характеристика Бейтса в романе и фильме отличаются в некоторых ключевых областях. В романе Бейтсу около 45 лет, он страдает от избыточного веса, некрасивый и психологически неуравновешенный. Также он становится матерью после употребления алкоголя. Плюс ко всему, можно заметить его маниакальность даже в моменты своего нормального состояния.

В фильме Бейтсу около 25 лет, он высокий, стройный и красивый. Однако он и сам не подозревает, что временами становится матерью (как и в «книжной» версий), к тому же он психически уравновешен. Но в то же время он робок, боится гнева своей матери, неуверенный. Умеет играть на пианино.

К началу второй части фильма Норман вылечивается и признаётся вменяемым. Он старается вести спокойный образ жизни, но вновь начавшиеся убийства медленно пробудили в нём образ матери, что вновь превратило его в маньяка. Отсюда можно сделать вывод, что Норман сам является жертвой своей деспотичной матери, и не виновен в произошедших убийствах. Также в четвёртой части можно отчётливо заметить раскаяние главного героя и его желание избавиться от матери.

Жертвы и оружие

Жертвами Нормана стало достаточно много человек. Большинство убийств исходило от его «материнской стороны». Хотя это именно Норман отравил свою мать Норму Бэйтс и её любовника Чеда.

В качестве оружия Норман использует кухонный нож — от его ударов погибли Холли и Глория в «Психо 4: В начале», а также Мэрион Крейн (знаменитая сцена в душе) и частный детектив Милтон Арбогаст, которого Норман к тому же столкнул с лестницы. Убивая свою настоящую мать, Эмму Спул, Норман использовал лопату, перед этим подсыпав яд в её чай.

В картине «Психо 3» Норман вновь использует нож для убийства Мирны и Рути, а также становится причиной смерти Морин, которая погибла, упав на острие статуи. Дюка Норман избил до смерти его же собственной гитарой.

Исполнители роли

Энтони Перкинс сыграл Бейтса в фильме 1960 года Альфреда Хичкока, а также в трёх его продолжениях. Винс Вон сыграл Бейтса в ремейке Гаса Ван Сента 1998 года («Психоз»), а Курт Поль взял на себя эту роль в «Мотеле Бэйтса». Генри Томас сыграл молодого Бейтса в «Психо 4: В начале». В 2013 году Фредди Хаймор сыграл молодого Нормана Бейтса в сериале «Мотель Бейтса».

Признание

Норман Бейтс занимает второе место в рейтинге злодеев по версии Американского института киноискусства из числа 100 лучших героев и злодеев по версии AFI после Ганнибала Лектера и опережая Дарта Вейдера. Его фраза «Лучший друг мальчика — его мама» также попала на 56 место в списке лучших кино-цитат по мнению института. В 2008 году журнал «Empire» поместил его в список «100 величайших кино-персонажей». Также Норман Бейтс занял 4-ое место в списке «Величайших кино-персонажей всех времён» по мнению журнала «Premiere». Сайт «IGN» поставил Нормана Бэйтса на 22 место в списке «25 лучших злодеев в ужастиках».

Ссылки

• [www.imdb.com/character/ch0003067/ «Норман Бейтс»] (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Норман Бейтс

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211