Смит, Норман

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Норман Смит»)
Перейти к: навигация, поиск
Норман Смит
Norman Smith
Род деятельности:

музыкальный продюсер
звукорежиссёр
музыкант

Дата рождения:

22 февраля 1923(1923-02-22)

Место рождения:

Энфилд (Лондон)

Гражданство:

Дата смерти:

3 марта 2008(2008-03-03) (85 лет)

Место смерти:

Восточный Суссекс

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Норман Смит (англ. Norman Smith; 22 февраля 1923, Энфилд (Лондон) — 3 марта 2008, Восточный Суссекс) — британский музыкальный продюсер, звукорежиссёр и музыкант, работавший со многими музыкальными коллективами, среди которых такие известные группы, как The Beatles, Pink Floyd, The Pretty Things и Barclay James Harvest. Один из руководителей звукозаписывающего лейбла Harvest Records, созданного компанией EMI в 1969 году.

Выпустил несколько сольных альбомов под псевдонимом «Hurricane Smith».





Биография

Избранная дискография

Альбомы The Beatles — звукорежиссёр

Альбомы Pink Floyd — продюсер

Альбомы Barclay James Harvest — продюсер

  • Barclay James Harvest (1970)
  • Once Again (1971)

Альбомы The Pretty Things — продюсер

  • S.F. Sorrow (1968)
  • Parachute (1970)
  • Silk Torpedo (1974)

Сольные синглы (под псевдонимом Hurricane Smith)

Напишите отзыв о статье "Смит, Норман"

Примечания

  1. [chartarchive.org/a/hurricane+smith Hurricane Smith в UK Singles Chart (архив на Chartarchive.org]

Ссылки

  • [www.soundonsound.com/sos/may08/articles/normansmith.htm Norman Smith: The Beatles' First Engineer (Obituary)]
  • [www.independent.co.uk/news/obituaries/norman-smith-engineer-for-the-beatles-producer-for-pink-floyd-and-briefly-a-pop-star-792727.html Obituary: The Independent]
  • [www.timesonline.co.uk/tol/comment/obituaries/article3506322.ece Obituary: The Times]
  • [www.lastfm.ru/music/Hurricane+Smith Hurricane Smith на lastfm.ru]


Отрывок, характеризующий Смит, Норман

– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.