Нортленд (Сомали)
Эта статья — о государственном образовании, существовавшем на территории провинций Сул, Санааг и Айн в северной части Сомали в 2008—2009 гг. Статья о государстве, существовавшем на данной территории в 2010—2012 гг. — Сул-Санааг-Айн, о современной автономии — Хатумо.
| |||||
| Государственный гимн Нортленда | |||||
| |||||
| Провозглашение независимости | 1 мая 2008 (от Сомалиленд) | ||||
| Дипломатическое признание | отсутствовало | ||||
| Официальные языки | Сомалийский, арабский | ||||
| Столица | Ласъанод | ||||
| Крупнейший город | Ласъанод, Буходле, Уидвид | ||||
| Валюта | Сомалийский шиллинг | ||||
| Интернет-домен | .so | ||||
| Телефонный код | +252 | ||||
| Часовой пояс | +3 | ||||
Сомалийское Государство Нортленд — бывшее автономное самопровозглашённое государство на территории Сомали, объявившее о независимости в 2008 году. На севере граничило с Маахиром, на востоке — с Пунтлендом, на западе — с Сомалилендом. Государство стало уже шестым по счету образованием на территории Сомали после стихийного развала этой страны.
История
Современный период
С начала 1991-х годов территории представители восточного клана Дулбаханте в Сомалиленде поддерживали независимость самопровозглашённого Сомалиленда, поскольку государства Сомали де-факто уже не существовало. Однако дискриминационная политика властей вынудила создать 1 мая 2008 года своё временное государство с целью дальнейшего объединения с другими частями бывшего Сомали. Нортленд занимал районы Сул, Санааг и Айн. Постоянные конфликты с Сомалилендом вынудили войска Пунтленда, который также не ставил задачу обрести полную независимость, частично захватить восточные части Сомалиленда (Маахир и Нортленд), пока власти этого самопровозглашённого государства не успели установить там свой контроль. К 2009 году Нортленд прекратил своё существование. будучи разделённым между Сомалилендом и Пунтлендом. Однако с 2010-11 года, благодаря успешным действиям против Сомалиленда, государство восстановилось на части территорий провинций Сул, Санааг и Айн (SSC), но название Нортленд уже не использовалось. Территории, отошедшие до этого Пунтленду, были возвращены. SSC осталось несепаратистским образованием, стремясь, как и Пунтленд, стать частью единого федеративного Сомали. Вооружённые столкновения с Сомалилендом продолжились. В 2012 году на территории бывшего Нортленда было образовано Сомалийское Государство Хатумо в качестве штата Федеративной Республики Сомали.
См. также
|
Это заготовка статьи по географии Сомали. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Нортленд (Сомали)"
Отрывок, характеризующий Нортленд (Сомали)
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
