Носенко, Иван Исидорович

Иван Исидорович Носенко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Народный комиссар судостроительной промышленности СССР
17 мая 1940 года — 15 марта 1946 года
Глава правительства:	Вячеслав Михайлович Молотов Иосиф Виссарионович Сталин
Предшественник:	Иван Фёдорович Тевосян
Преемник:	Должность упразднена. Алексей Адамович Горегляд как министр судостроительной промышленности СССР
Министр транспортного машиностроения СССР
29 декабря 1947 года — 10 января 1950 года
Глава правительства:	Иосиф Виссарионович Сталин
Предшественник:	Вячеслав Александрович Малышев
Преемник:	Юрий Евгеньевич Максарёв
Министр судостроительной промышленности СССР
31 октября 1952 года — 5 марта 1953 года
Глава правительства:	Георгий Максимилианович Маленков
Предшественник:	Вячеслав Александрович Малышев
Преемник:	должность упразднена. Вячеслав Александрович Малышев как министр транспортного и тяжелого машиностроения СССР
Министр транспортного и тяжелого машиностроения СССР
29 июня 1953 года — 19 апреля 1954 года
Глава правительства:	Георгий Максимилианович Маленков
Предшественник:	Вячеслав Александрович Малышев
Преемник:	должность упразднена.
Министр судостроительной промышленности СССР
19 апреля 1954 года — 2 августа 1956 года
Глава правительства:	Георгий Максимилианович Маленков
Предшественник:	должность учреждена.
Преемник:	Андрей Михайлович Редькин
Рождение:	19 апреля (2 мая) 1902(1902-05-02) д. Берлевец, Брянский уезд (ныне Дубровский район Брянской области)
Смерть:	2 августа 1956(1956-08-02) (54 года) Москва
Партия:	ВКП(б) с 1925 года
Образование:	Николаевский кораблестроительный институт (1928)
Военная служба
Звание:	Инженер-контр-адмирал (1944)
Награды:

Иван Исидорович Носенко (19 апреля (2 мая) 1902 года, дер. Берлевец — 2 августа 1956, Москва) — советский государственный деятель, инженер-контр-адмирал (1944). Кандидат в члены ЦК КПСС (1941—1956), депутат Верховного Совета СССР IV созыва. Сват советского военачальника Константина Телегина. Отец Юрия Носенко.

Биография

В 1914 году начал работать рассыльным на судостроительном заводе в Николаеве; с 1916 года автогенный сварщик.

В 1917—1920 годах — батрачил на хуторе Новобогуславка Николаевской губернии.

В 1920—1921 годах — ассистент, позже — инспектор отдела охраны труда в Николаевском губернском отделе профсоюзов.

В 1921—1922 годах — продармеец.

В 1922 году вернулся на судостроительный завод в должности табельщика.

В 1924—1928ах — студент Николаевского кораблестроительного института.

В 1927 году родился сын Юрий.

В 1924-1935 годах — мастер, заведующий плавучим домом отдыха, главный механик, начальник судо-монтажного цеха, начальник конструкторского отдела, главный строитель объектов на заводе имени Марти.

В 1935—1937 годах — главный инженер судостроительного завода № 196 «Судомех» в Ленинградской области.

В 1937 году главный инженер треста № 14 Второго главного управления наркомата оборонной промышленности СССР в Ленинграде.

В 1937-1939 годах — главный инженер, директор Балтийского завода в Ленинграде.

С января 1939 года — 1-й заместитель наркома, с 17 мая 1940 года — нарком судостроительной промышленности СССР.

Во время Великой Отечественной войны одновременно (сентябрь 1941 — февраль 1942) — 1-й заместитель наркома танковой промышленности СССР.

19 марта 1946 года освобождён от должности и назначен заместителем министра судостроительной промышленности СССР.

С 29 декабря 1947 года по 10 января 1950 года — министр транспортного машиностроения СССР.

С января 1950 года по октябрь 1952 года — 1-й заместитель министра судостроительной промышленности СССР.

С 31 октября 1952 года по 5 марта 1953 года — министр судостроительной промышленности СССР.

В марте — июне 1953 года — 1-й заместитель министра транспортного и тяжелого машиностроения СССР.

С 29 июня 1953 года по 19 апреля 1954 года — министр транспортного и тяжелого машиностроения СССР.

С 19 апреля 1954 года министр судостроительной промышленности СССР.

В 1954 году был избран депутатом Верховного Совета СССР.

Урна с прахом захоронена в Кремлёвской стене на Красной площади.

Награды

• Орден Ленина (1939);
• Орден Ленина (1952);
• Орден Ленина;
• Орден Нахимова I степени (1945);
• Орден Трудового Красного Знамени (1942);
• Орден Трудового Красного Знамени (1952);
• Орден Трудового Красного Знамени;
• Орден Красной Звезды (1942);
• Орден «Знак Почёта» (1938);
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945);
• медали.

См. также

• Носенко, Юрий Иванович
• Список адмиралов, вице-адмиралов, контр-адмиралов, ВМФ СССР (1940—1945)
• Список инженер-адмиралов, инженер-вице-адмиралов, инженер-контр-адмиралов, ВМФ СССР (1940—1945)
• Список инженер-адмиралов, инженер-вице-адмиралов, инженер-контр-адмиралов, ВМФ СССР (1946—1960)

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник /Сост. В. И. Ивкин. — М., 1999. — ISBN 5-8243-0014-3
• Мельников P.M. У штурвала отрасли // Человек, море, техника-89. Сб. статей. Л., 1989. С. 9—11;
• Шитиков Е. А., Краснов В. Н., Балабин Б. В. Кораблестроение в СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1995. См. им. указ.;
• История отечественного судостроения. Т. 5. СПб., 1996. См. им. указ.;
• Русский архив: Великая Отечественная. Т. 21 (10). М., 1996. См. им. указ.;
• Главный штаб ВМФ: история и современность. 1696—1997. М., 1998. С. 107—108;
• Зубов Б. Н. Записки корабельного инженера. М., 1998. См. им. указ.;
• Лаврентий Берия. 1953. М., 1999. См. им. указ.
• Лурье В. М. [books.google.com/books?id=XTshAQAAIAAJ Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941—1945)]. — СПб.: Русско-балтийский информационный центр БЛИЦ, 2001. — 280 с. — 2000 экз. — ISBN 5-86789-102-X.

Источники

• [www.hrono.info/biograf/nostnko.html Биография Ивана Носенко на hrono.info]

Отрывок, характеризующий Носенко, Иван Исидорович

Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.