Нос (повесть)

Нос
Жанр:	повесть, литература абсурда
Автор:	Николай Гоголь
Язык оригинала:	русский
Дата написания:	1832—1833
Дата первой публикации:	1836
Текст произведения в Викитеке

«Нос» — сатирическая абсурдистская повесть, написанная Николаем Васильевичем Гоголем в 1832—1833 годах. Впервые опубликована в журнале "Современник" в 1836 г., III том.

Сюжет

25 марта цирюльник Иван Яковлевич, во время завтрака обнаруживает в хлебе для завтрака нос коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую среду и воскресенье, затем заворачивает нос в тряпку и выбрасывает его в воду ни Исакиевском мосту.

Коллежский асессор Ковалёв — карьерист, для большей важности именующий себя майором — неожиданно просыпается утром без носа. На месте носа оказывается совершенно гладкое место. «Чёрт знает что, какая дрянь! — восклицает он, плюнувши. — Хотя бы уже что-нибудь было вместо носа, а то ничего!..» Он направляется к обер-полиц­мей­стеру, чтобы заявить о пропаже, но по пути неожиданно встречает собственный нос в шитом золотом мундире, шляпе статского советника и при шпаге. Нос запрыгивает в карету и направляется в Казанский собор, где набожно молится. Поражённый Ковалёв — за ним. Робея, коллежский асессор просит нос вернуться, но тот, со всей важностью, свойственной разговору с младшим чином, заявляет, что не понимает, о чём идёт речь, и ускользает от хозяина.

Ковалёв отправляется в газету, чтобы дать объявление о пропаже носа, но там ему отказывают, опасаясь, что такое скандальное объявление нанесёт ущерб репутации издания. Ковалёв бросается к част­ному приставу, но тот, будучи не в духе, лишь заявляет, что прилич­ному чело­веку носа не оторвут, если он не таска­ется чёрт знает где.

Убитый горем Ковалёв возвращается домой, и тут приключается нежданная радость: внезапно входит полицей­ский чинов­ник и вносит завёр­нутый в бумажку нос. По его словам, нос был пере­хвачен по дороге в Ригу с фаль­шивым паспортом. Ковалёв безмерно радуется, но преждевременно: нос не желает прилепляться на своё законное место, и даже приглашённый доктор не может ничем помочь. Лишь 7 апреля с утра снова оказывается на лице своего владельца, так же необъяснимо, как исчез. И жизнь Ковалёва возвращается в своё нормальное русло.

Идеи повести

С одной точки зрения, нос в повести символизирует бессодержательную внешнюю благопристойность, имидж, который, как оказывается, вполне может существовать без всякой внутренней личности. И более того, оказывается, что у обычного коллежского асессора этот имидж на целых три чина выше самой личности, и щеголяет в мундире аж статского советника, да ещё при шпаге. Напротив, несчастный владелец носа, утеряв столь важную деталь своей внешности, оказывается совершенно потерян, ибо без носа «…не появишься в официальном учреждении, в светском обществе, не прогуляешься по Невскому проспекту». Для Ковалёва, который прежде всего в жизни стремится к успешной карьере, это трагедия. В «Носе» Гоголь стремится показать образ пустого и напыщенного человека, любящего внешнюю эффектность, гоняющегося за высоким статусом и милостью вышестоящих чинов. Он высмеивает общество, в котором высокое положение и чин ценятся гораздо больше самой личности, ими обладающей.

С другой точки зрения, повесть представляет собой написанную в форме фантастической аллегории историю борьбы конкретной личности (принявшей форму носа) за своё достоинство и неприкосновенность

Также повесть можно рассматривать как острую сатиру на николаевскую Россию, где царят бесправие народа

...увещевал по зубам одного глупого мужика...

, взяточничество чиновников

...вся его передняя...была установлена сахарными головами, которые нанесли ему из дружбы купцы... Частный...государственную ассигнацию предпочитал всему.

, крепостничество

...отпускается в услужение кучер трезвого поведения...там отпускалась дворовая девка девятнадцати лет, упражнявшаяся в прачечном деле...

.

История создания

В 1835 году журнал «Московский наблюдатель» отказался напечатать повесть Гоголя, назвав её «плохой, пошлой и тривиальной». Но, в отличие от «Московского наблюдателя», Александр Сергеевич Пушкин считал, что в произведении «так много неожиданного, фантастического, весёлого и оригинального», что он уговорил автора опубликовать повесть в журнале «Современник» в 1836 году.

Повесть «Нос» претерпела ряд цензурных правок, в результате ряд деталей в произведении переделывался автором: например, встреча майора Ковалёва с Носом была перенесена из Казанского собора в Гостиный двор. Финал повести менялся несколько раз, в первом варианте, неопубликованном в «Московском наблюдателе» все описанные в повести фантасмогорические события разъяснялись тем, что они главному герою приснились. .

Литературная экскурсия

• Цирюльник, нашедший в печёном хлебе нос, живёт на Вознесенском проспекте, а избавляется от него на Исаакиевском мосту.
• Квартира майора Ковалёва находится на Садовой улице.
• Разговор между майором и носом происходит в Казанском соборе.
• Цветочный водопад дам сыплется по тротуару Невского от Полицейского до Аничкина моста.
• Танцующие стулья танцевали на Конюшенной улице.
• По сведениям Ковалева именно на Воскресенском мосту торговки продают очищенные апельсины.
• Студенты Хирургической академии бегали смотреть на нос в Таврический сад.
• Орденскую ленточку майор покупает в Гостином дворе.
• «Нос-близнец» питерской версии находится на Андреевском спуске в Киеве.
• Литературный фонарь «Нос» установлен на ул. Гоголя в г. Бресте.

Адаптации

• Опера «Нос» Д. Д. Шостаковича (1928)
• 1963 – «Нос» / «Le nez» (анимация, реж. Александр Алексеев, Франция)
• 1965 – «Нос» (телеспектакль, Ленинградская студия телевидения, реж. Александр Белинский)
• 1971 – «Нос» / «Nos» (TV) (реж. Станислав Ленартович, Польша)
• 1977 – «Нос» (фильм, реж. Ролан Быков). Фильм довольно точно следует содержанию книги.
• 1979 – «Дмитрий Шостакович. Нос» (опера в 3-х действиях, Московский Камерный музыкальный театр, реж. Борис Покровский)
• 1997 – «Нос майора» (анимация, реж. Михаил Лисовой) . По мотивам повести Н. В. Гоголя «Нос» и произведений В. Хлебникова и Д. Хармса.
• 2002 – «Н.В. Гоголь Голь» (фильм-спектакль, Продюсерский центр «Человек», реж. Г. Любимова). По мотивам повестей «Нос», «Повесть о капитане Копейкине».

«Нос» в произведениях других авторов

• Повесть вдохновила Джанни Родари на написание сказки «Как убежал нос» (итал. Il naso che scappa):

Синьор Гоголь рассказал как-то историю об одном носе, который катался по Невскому проспекту в коляске и проделывал невероятные вещи. Такой же нос проказничал однажды в Лавено, на озере Лаго Маджоре. Оригинальный текст (итал.)   Il signor Gogol ha raccontato la storia di un naso di Leningrado, che se ne andava a spasso in carrozza e ne combinava di tutti i colori. Una storia del genere è accaduta a Laveno, sul Lago Maggiore. — Джанни Родари, Как убежал нос (перевод И. Константиновой)

• В рассказе Николая Дежнёва «Читая Гоголя» в роли «Носа» выступает мужской детородный орган.
• В романе Рубеж во время путешествия в Санкт-Петербург один из героев мельком видит на улице господина, «у которого на лице не было ничего, кроме огромного лоснящегося носа».
• Повесть иллюстрировали, среди прочих, Леон Бакст и Дэвид Линч.
• Памятник «Нос майора Ковалёва», Петербург. Архитектор В. Б. Бухаев. Скульптор Р. Л. Габриадзе. Установлен в октябре 1995 г. на фасаде дома: Проспект Римского-Корсакова, 11. Гранит розовый. Высота 40 см [www.gurzuf.ru/photo/album/piter/nos_mayora_kovalyova/pop/]
• Василий Аксёнов: «Говоря, откуда мы вышли, я вспоминаю, как Андрей Вознесенский однажды сказал, что мы вышли не из „Шинели“, а из гоголевского „Носа“. „Ты, Вася, — говорил он, — вышел из левой ноздри, а я — из правой“.» (Василий Аксёнов: Я московский эмигрант. «Российская газета» — Черноземье № 3890 от 4 октября 2005 г.)
• Михаэль Энде «Бесконечная история» глава 25 «Рудник Забытых Картин»: «Были страшные картины: казни и пляски смерти, а были и забавные: юная дама верхом на морже или как нос гуляет по улицам, принимая приветствия прохожих».

Литература

• Борис Владимирович Соколов. Нос // Гоголь. Энциклопедия. — Алгоритм, Эксмо, Око, 2007. — С. 385-389. — 736 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-699-19663-0.
• Tumanov, Alexander. [www.jstor.org/stable/130738?seq=1#page_scan_tab_contents "Correspondence of Literary Text and Musical Phraseology in Shostakovich's Opera The Nose and Gogol's Fantastic Tale."] Russian Review 52 (1993): 397-414.
• Гоголь Н. Повести. Пьесы. Мертвые души. — М.: Художественная литература, 1975. — 653 с.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/nlo/2003/61/pletneva.html Повесть Н. В. Гоголя «Нос» и лубочная традиция]
• [www.proza.ru/2010/04/16/1113 Вокруг Носа Гоголя]

Отрывок, характеризующий Нос (повесть)

– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.