Ночевала тучка золотая… (фильм)
Ночевала тучка золотая… | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Андрей Башкиров |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
97 минут |
Страна | |
Язык |
русский |
Год | |
IMDb | |
«Ночевала тучка золотая…» — советский фильм-экранизация одноимённой повести Анатолия Приставкина, выпущенный в 1989 году на Центральной киностудии детских и юношеских фильмов им. М. Горького режиссёром Суламбеком Мамиловым.
Содержание
Сюжет
1944 год. Воспитанники детского дома — братья Коля и Саша Кузьмины — едут на Северный Кавказ, живут в колонии, вместе с её воспитанниками работают на консервной фабрике, где подворовывают джем. Обыск в колонии вскрывает запасы наворованного.
Братья сдружились с воспитательницей Региной Петровной (она называет их «Кузьмёныши»). За воспитательницей ухаживает фронтовик-инвалид Демьян.
В результате нападения местной банды погибает директор детского дома. Саша и Коля прячутся вместе с Демьяном в кукурузном поле, но Демьян бросает их и сбегает. Саша погибает, Коля прячет его тело в товарном поезде. Колю находит местный мальчик Алхазур, которого Коля в бреду зовет Сашкой. Двоих их находят и отвозят на распределительный пункт. Туда же приезжает и Регина Петровна, которая просит прощение за то, что бросила их, поддавшись на уговоры Демьяна уехать. Коля не прощает.
В ролях
В главных ролях
- Андрей Башкиров — Коля Кузьмин
- Володя Башкиров — Саша Кузьмин
- Тамерлан Шатаев — Алхазур
- Наталья Мерц — Регина Петровна, воспитательница в колонии
- Виллор Кузнецов — Пётр Анисимович Meшков, директор колонии по прозвищу «Портфельчик»
В ролях
- Вячеслав Баранов — Илья, бывший уголовник, проводник поезда, сосед колонистов
- Иван Бортник — Демьян Иванович, фронтовик-инвалид, колхозник
- Ольга Семёнова — Вера, работник консервного завода
- Анатолий Иванов — следователь
- Николай Погодин — Алексей Иванович, слепой танкист, гармонист
- Володя Думчев — Митёк
- Колонисты:
- М. Антошкин
- Рома Барышев
- Денис Борисов
- А. Гусев
- Паша Гайдученко
- А. Егоров
- В. Жикулин
- Е. Иванова
- братья Идиговы
- Оля Козяева
- А. Лобина
- Л. Морозова
- Е. Стружкина
- Юра Савочкин
- К. Шейдаев
- школьники Чечено-Ингушетии
В эпизодах
- Андрей Алёшин
- Артур Богатов
- Николай Волков — машинист
- Сергей Греков
- Константин Лабутин — директор консервного завода
- Д. Серов
- Лена Гершкович
- Валентина Титова — Шмидт, директор детского дома
- Л. Хомченко
- М. Хумпаров
- Лариса Цесляк — торговка с рынка
Съёмочная группа
- Автор сценария: Анатолий Приставкин
- Режиссёр-постановщик: Суламбек Мамилов
- Оператор-постановщик: Геннадий Карюк
- Художник-постановщик: Владимир Постернак
- Композитор: Эдисон Денисов
- Звукооператор: Виктор Напольских
- Художник по костюмам: Тамара Горшенина
- Художник-гримёр: Лидия Новак
- Государственный симфонический оркестр кинематографии СССР
- дирижёр Эмин Хачатурян
- Директор съёмочной группы: Игорь Демух
О фильме
Режиссёр Суламбек Мамилов выпросил сценарий несостоявшейся экранизации повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат» у Георгия Данелии, написанный в середине 1960-х в соавторстве с Расулом Гамзатовым и Владимиром Огневым, и в 1980-х на киностудии им. Горького начал подготовительный к съёмкам процесс. Группа объехала Дагестан в подборе натуры. Дальнейшему продолжению работы над «Хаджи-Муратом» «препятствовал» выход повести Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая».
Анатолий Приставкин и Суламбек Мамилов — люди схожих детских судеб, каждый из которых пережил депортацию. Приставкин настоял на встрече с Мамиловым:
«Хаджи-Мурат» — это классика, никуда он от тебя не денется, а вот с моей повестью неизвестно, что случится. Пока идет перестройка — есть возможность её снять…
Работа над фильмом шла тяжело, приходилось идти на компромиссы. Так изначально двухсерийная картина была сокращена до одной серии. Выход фильма так же был затруднён, особенно в районах, где происходили события, описанные в книге, а в Чечено-Ингушетии премьера была сорвана[1].
В 1990-х была попытка сделать продолжение фильма по окончанию Первой чеченской войны. Мамилов с Приставкиным поехали к тёплым источникам в Серноводск, где во времена ВОВ купались беспризорники (здесь же снимался соответствующий эпизод фильма). На этот раз соавторов встретили руины и плещущиеся чеченские дети-беженцы, беспризорники новой войны[2].
Факты
- «Кузьмёнышей» играют Володя и Андрей Башкировы — ученики 5-го класса московской школы № 849[3]
- В одном из эпизодов колонисты смотрят чёрно-белый фильм «Свинарка и пастух»
Напишите отзыв о статье "Ночевала тучка золотая… (фильм)"
Примечания
- ↑ 1 2 Суламбек МАМИЛОВ. [kinoart.ru/archive/2000/07/n7-article4 Фильмы о Чечне не нужны государству. «Ночевала тучка золотая…»] (рус.). Искусство кино №7 (июль 2000). Проверено 4 мая 2015.
- ↑ Алёна ЛАРИНА. [www.rg.ru/2014/11/24/mamilov.html По следам «Тучки…»] (рус.). Российская газета (24 ноября 2014). Проверено 4 мая 2015.
- ↑ «Советский экран» № 4, 1989 год
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=4166 «Ночевала тучка золотая…»] на Russiancinema
- [ruskino.ru/mov/2520 «Ночевала тучка золотая…»] на Рускино.ру
- «Ночевала тучка золотая…» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ночевала тучка золотая… (фильм)
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.