Ночной рейс (фильм, 2005)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ночной рейс
Red Eye
Жанр

триллер

Режиссёр

Уэс Крэйвен

Продюсер

Крис Бендер
Марианн Маддалена

Автор
сценария

Карл Эллсуорт
Дэн Фус

В главных
ролях

Рэйчел Макадамс
Киллиан Мёрфи

Оператор

Роберт Д. Йоумен

Композитор

Марко Белтрами

Кинокомпания

DreamWorks

Длительность

85 мин.

Бюджет

26 млн. $

Сборы

95 577 774 $

Страна

США США

Язык

английский

Год

2005

IMDb

ID 0421239

К:Фильмы 2005 года

«Ночной рейс» (англ. Red Eye) — американский триллер 2005 года, снятый режиссёром Уэсом Крэйвеном с Рэйчел Макадамс и Киллианом Мёрфи в главных ролях.





Сюжет

Лиза Райзерт работает администратором роскошного отеля в Майами и панически боится летать. После посещения похорон бабушки в Далласе, Техас, она берет билет на ночной рейс в Майами, Флорида. Во время регистрации она встречает пожилую даму, которая очень любит труды её отца, писателя-доктора. Лиза даёт старушке книгу, говоря, что уже прочитала. Затем она встречает пассажира по имени Джексон Риппнер (англ. Потрошитель) - красавца с голубыми глазами, которого она находит очаровательным и под его обаянием начинает пить алкоголь, пока они оба ожидают рейс, перенесенный из-за сильного ливня. Лиза указывает на то, что его фамилия Потрошитель, и Джексон рассказывает, что с 10 лет его никто никогда не называет Джеком. Во время посадки в самолет Лиза узнает, что он летит тем же самым рейсом, и его место рядом с ней.

После взлета Риппнер рассказывает, что он является сотрудником террористической группировки, которая намеревается убить заместителя секретаря национальной безопасности Чарльза Кифа и его семью, и Лиза в этих планах играет важную роль, потому что она имеет влияние в отеле "Люкс Атлантик", куда семья Кифа должна прибыть. В случае её отказа сотрудничать Джексон должен будет отдать приказ киллеру, который держит на прицеле её отца в доме в Майами.

Лиза отчаянно пытается спасти ситуацию, её первая попытка не увенчалась успехом. Старушка подошла к ней побеседовать о книге, и Лиза попыталась написать там предупреждение. Тем не менее Риппнер позднее узнаёт об этом и вырубает Лизу ударом промеж глаз. Лиза полчаса находится без сознания, затем просыпается и идет в туалет, где пишет мылом на зеркале послание о том, что у человека, который сидит рядом с ней, бомба. Когда она выходит из туалета, в дверях её встречает Риппнер, который заталкивает её обратно в туалет, заткнув ей рот рукой.

Лиза просит не убивать её отца, в тот момент Джексон замечает шрам у неё на груди и начинает выяснять историю его происхождения. Она отказывается ему рассказывать, и Джексон начинает её душить, а затем стирает надпись на зеркале. Стюардесса возмущается их поведением, Джексон флиртует с ней и уходит вместе с Лизой на место.

План убийства Кифа состоит в том, чтобы выпустить с катера, находящегося неподалеку отеля под предлогом рыбной ловли, самонаводящуюся ракету (FGM-148 Javelin), которая ударит в номер, где будет находиться вся семья Кифа. Для того чтобы осуществить план, Лиза обязана позвонить из самолета по телефону отеля и дать указания о переселении семейства из номера 3825 в номер 4080 с видом на гавань. После первой неудачной попытки, в которой звонок был прерван из-за грозы, Лиза продолжает разговор по телефону, имитируя общение с помощницей. Однако Джексон видит, что соседний пассажир испытывает проблемы со связью и выхватывает у неё телефон, показывая ей, что его не обмануть.

Затем Лиза всё-таки делает этот злополучный звонок, и Кифу перебронируют номер. Секретная служба проверяет комнату, позволяя поселиться Кифу и его семье. Проверив катер и не найдя на нем никакого оружия, охранники удаляются. После того как самолет прибывает к аэропорту, Лиза рассказывает Риппнеру о том, как заработала шрам на груди (её изнасиловали средь бела дня на парковке, насильник держал нож у её горла), и изо всех сил втыкает ему в горло ручку, забрав у него телефон, и выбегает из самолёта в терминал. Пока стюардессы вызывают аварийно-спасательную бригаду, Лиза пробегает через аэропорт и садится в шаттл, двери которого закрываются прямо перед подбегающим террористом.

Она крадет внедорожник, чтобы выиграть время и использует его мобильный телефон. Лиза звонит в отель, чтобы предупредить их об эвакуации и о том, что на Кифа готовится покушение. Синтия, помощник Лизы, и секретная служба секретаря и его семьи из комнаты всего за несколько секунд, прежде чем ракета попадает в отель, успевают укрыться. Лиза пытается вызвать своего отца, но не может, так как батарея мобильного телефона разряжается. Лиза мгновенно решает ехать в дом отца, чтобы успеть перехватить Риппнера.

У дома отца девушка находит наемного убийцу у входной двери. Она давит его внедорожником, врезавшись в переднюю часть дома. Отец Лизы идет из кухни и шокирован видом человека, который лежит мертвым в фойе, и говорит Лизе: полиция уже в пути. Когда Лиза звонит в отель, в дом заходит Риппнер и начинает погоню за Лизой по всему дому с ножом. Он догоняет её и бросает вниз по лестнице. Лиза находит пистолет и стреляет, но Джек все равно наступает и хватает её за волосы. В этот момент раздается выстрел — отец Лизы стреляет в террориста. В отеле Чарльз Киф благодарит Лизу и Синтию за спасение семьи и его самого от убийства.

В ролях

Актёр Роль
Рэйчел Макадамс Лиза Райсерт Лиза Райсерт
Киллиан Мёрфи Джексон Риппнер Джексон Риппнер
Джейма Мейс Синтия Синтия
Брайан Кокс Джо Райсерт Джо Райсерт
Джек Скалия Чарльз Киф Чарльз Киф
Бет Туссэн Лидия Киф Лидия Киф

Интересные факты

  • Слоган фильма «Страх начинает полет».
  • Сценарий фильма, написанный задолго до того, как им заинтересовались, предназначался Шону Пенну и Робин Райт Пенн. Но, приступив к съемкам, Крэйвен предпочел более молодых актёров.
  • Сценарист Карл Эллсуорт и его друг по колледжу Дэн Фус придумали этот сюжет ещё в студенческие времена. Они много лет продолжали разрабатывать сценарий, прежде чем им наконец удалось продать его.
  • Во время съемок эпизода в туалете самолета Киллиан Мёрфи ошибся местом, куда нужно было швырнуть Рэйчел Макадамс. В результате актриса сильно ударилась головой и потеряла сознание на целых полчаса. Когда Рэйчел пришла в себя и съемки эпизода возобновились, Мерфи панически боялся снова навредить актрисе и в дальнейшем придерживал её голову рукой — и это можно заметить в фильме.
  • Вся декорация самолета была сделана из гидроликса — очень легкого материала. Так что когда по сценарию требовалась турбулентность, всю декорацию действительно встряхивали.
  • Оригинальное название фильма — Red Eye, дословно «Красный глаз», — по смыслу означает именно «Ночной рейс». Так в Англии и США называют ночные рейсы, после которых у большинства пассажиров из-за недосыпа бывают красные глаза.
  • Киллиан Мерфи так хотел сыграть роль Джексона Риппнера, что отправился на деловой ланч с режиссёром Уэсом Крейвеном, для чего ему пришлось лететь самолетом из Англии в Голливуд всего за два дня до собственной свадьбы.
  • Уэс Крейвен отдал Киллиану Мерфи роль Джексона Риппнера, так как был поражен контрастом его «лица Ромео» и «глаз серийного убийцы».
  • Когда женщина проливает кофе с мороженым на Лизу, выражение лица Рэйчел Макадамс — это искренняя реакция удивления, а не актерская игра: актриса не ожидала, что напиток будет настолько ледяным.
  • Для съемок фильма было напечатано немалое количество бутафорских авиабилетов. На их обороте были отпечатаны 12 положений и правил, как на подлинных авиабилетах. Однако 12-е гласило: «Все условия данных пассажирского билета и багажного чека являются полностью поддельными. Это просто набор лишних деталей, и если вы вдруг случаем читаете это, то это означает, что у вас появилось слишком много свободного времени. В следующий раз возьмите с собой хорошую книжку».
  • В оригинале фильма, когда «рыбаки» вытаскивают сеть с ракетой на палубу, они говорят по-русски.
  • Согласно оригинальному сценарию, на авторучке, фигурирующей в сюжете, должен был быть изображен популярный мультяшный герой Барт Симпсон. Однако продюсеры фильма не смогли получить права на использование этого образа, и Симпсон был заменен Монстром Франкенштейна.
  • На специальных предварительных показах фильма в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке зрителям в качестве сувениров раздавали точные копии авторучки с изображением монстра. К ручке прилагался ярлычок, на котором с одной стороны было написано: «Ночной рейс», в кинотеатрах с 19 августа", а на другой: «Не отправляйтесь в ночной рейс без этого».
  • В первом эпизоде, когда отец Лизы Райсерт кладет свой бумажник на бюро, рядом видна фотография юной Лизы в спортивном костюме. На самом деле это кадр из фильма «Дрянные девчонки» (2004), где Рэйчел Макадамс снималась вместе с Линдси Лохан.
  • Лиса Райсерт говорит Джексону Риппнеру, что у её бабушки был друг по имени Герцог. Ранее в фильме «Дневник памяти» (2004) Рэйчел МакАдамс играла героиню, у мужа которой в старости было прозвище Герцог.
  • Имя Джексона Риппнера (Jackson Rippner) по-английски звучит очень похоже на «Джек Потрошитель» (Jack the Ripper).

Напишите отзыв о статье "Ночной рейс (фильм, 2005)"

Ссылки

  • [www.redeye-themovie.com/ Официальный сайт]
  • [www.apple.com/trailers/dreamworks/red_eye/RE_trailer_medium.html Трейлер фильма]
  • [www.allmovie.com/movie/v313930 Ночной рейс] (англ.) на сайте allmovie
  • [www.rottentomatoes.com/m/1149496-1149496-red_eye/ Ночной рейс] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes

Отрывок, характеризующий Ночной рейс (фильм, 2005)

«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.