Мусин, Нугуман Сулейманович

Нугуман Сулейманович Мусин
башк. Мусин Ноғман Сөләймән улы
Имя при рождении:	Нугуман Сулейманович Мусин
Дата рождения:	17 июля 1931(1931-07-17) (92 года)
Место рождения:	деревня Кулгунино, Ишимбайский район, Башкирская АССР.
Род деятельности:	писатель
Премии:	Республиканская премия имени Салавата Юлаева (1991 год)

Нугума́н Сулейма́нович Му́син (башк. Мусин Ноғман Сөләймән улы; род. 17 июля 1931, д. Кулгунино, Ишимбайский район, Башкирская АССР) — советский башкирский писатель. Народный писатель Башкортостана (2001 год). Заслуженный работник культуры БАССР (1981). Удостоен Республиканской премии имени Салавата Юлаева (1991). Кавалер ордена Салавата Юлаева.

Биография

Нугуман Мусин - один из ведущих прозаиков современной башкирской литературы. 

Окончил Стерлитамакский учительский институт. Работал учителем,затем инспектором народного образования. С 1953 года работал в органах республиканской периодической печати, в Союзе писателей РБ, в книжном издательстве "Китап". Печатается с 1952 года.

Нугуман Мусин - страстный поборник природы, леса. Тема "природа и человек" в условиях научно-технической революции проходит через все творчество писателя. Главной привязанности Н.Мусина - башкирскому лесу - посвящена серия романов о нелегком труде людей, связанных с лесом. Это дилогия "Вечны лес", роман "Белый олень на Синь-горе" и его продолжение "Выходи в путь на заре".

Произведения писателя отличаются динамизмом, глубоким драматизмом сюжета, психологической мотивированностью поступков героев. Он умеет расширять событийное действие произведений и во временном, и в пространственном отношении. Поэтому очень удачны в его романах экскурсы в прошлое, стремление найти связь между прошлым и настоящим.

Образование

• 1947 год окончил Макаровскую среднюю школу,
• 1949—1951 — студент Стерлитамакского учительского института.
• Окончил Башкирский государственный университет.

Место работы

Мусин Нугуман Сулейманович с 1947 по 1948 год работал учителем, с 1951 инспектор отд. народного образования Макаровского района.

С 1953 года — сотрудник газеты «Совет Башkортостаны». С 1958 года — литературный сотрудник, ответственный секретарь журнала «Эдэби Башкортостан».

В 1962—1965 годах — литературный сотрудник газеты «Совет Башкортостаны».

Н. Мусин начал писать стихи еще в студенческие годы. Но своё призвание он нашел в прозе. Первый его рассказ «Мой друг» появился в журнале «Эдэби Башкортостан» в 1954 году. С тех пор писателем созданы многочисленные рассказы и очерки, повести и романы. В его творчестве значительное место занимают произведения, написанные как раздумья о будущем деревни, о её людях. В рассказах «На берегу Нугуша», «Сложная операция», «Земля любит преданного», в повестях «Краса земли», «Дорога моей деревни», «Человек улыбается», «Невеста из глухомани», в романе «Люди дальних дорог» анализируются пути развития башкирского аула.

Н. Мусин — страстный защитник природы, леса. Во многих очерках, рассказах, повестях и романах он выступает за сохранение и умелое использование этого богатства. Тема природы и роль человека в ней проходит через все творчество Н. Мусина (повести «Зухра», «Краса земли», дилогия «Вечный лес»). Он создал целую галерею ярких образов из истории башкирского народа и своих современников.

Библиография

• Избранные произведения в 2-х. Т. Уфа, 1992—1993
• Зухра. Уфа, 1956 год.
• Гордость. Повесть и рассказы. Уфа, 1962
• Человек улыбается. Повесть и рассказы. Уфа, 1965
• Краса земли. Уфа, 1967
• Люди дальних дорог. Роман. Уфа, 1970
• Твоя любовь. Повести и рассказы. Уфа, 1972
• Судьба желанна. Роман. Уфа, 1974
• Вечный лес. Роман. Кн.1. Уфа, 1976; Кн.2. Уфа, 1978
• Мгновенье жизни. Повесть и рассказы. Уфа, 1979
• Белый олень на Синь-горе. Роман. Уфа, 1980
• Краса земли. Повести. Уфа, 1981
• Свет ночного костра. Повесть и рассказы. Уфа, 1982
• Избранная судьба. Роман. Уфа, 1983
• Перед половодьем. Роман. Уфа, 1985
• Разговор по душам. Уфа, 1990
• Рассказы охотника. Уфа, 1995
• Звериная шкура. Роман и повести. Уфа, 1996
• Люди дальних дорог. Роман. М., 1977 (на русск.яз.)
• Вечный лес. Роман в 2-х книгах. Кни.1 М., 1982; Кн. 2, Уфа, 1984 (на русск.яз.)
• Когда занималась заря. Повести и рассказы. М., 1988 (на русск.яз.)
• Вечный лес Роман. Кн.2 М., 1988 (на русск.яз.)
• Белый олень на Синь-горе. Роман. М., 1990 (на русск.яз.)

Литература

• Нугуман Мусин. Библиографический указатель. Уфа, 1981
• Баимов Р. Поискам нет конца. М., 1980. «Агидель», 1978, № 12
• Баимов Р. Особенности профессии и суть характера ["Люди дальних дорог"]. Творческие почерки. Уфа, 1977
• Баимов Р. Истоки и устья. Уфа, 1993.
• Вахитов А. Суть таланта. Уфа, 1972
• Вахитов А. Эпохи и судьбы. Агидель, 1978, № 12
• Вахитов А., Баимов Р. Нугуман Мусин. История башкирской литературы в 6-ти томах. Т.6. Уфа, 1996
• Гайнуллин М., Хусаинов Г. Писатели советской Башкирии. Уфа, 1988
• Нургалин З.. Слово о героях. «Агидель», 1965, № 9
• Хабиров А. Дорогу осилит идущий. «Дружба народов», 1979, № 7
• Хажиева-Нурдавлетова, Г. Летописец жизни человеческой: к 80-летию Нугумана Мусина / Г. Хажиева-Нурдавлетова // Восход.- 2011.- 16 сент.- С.8.
• Хажиева-Нурдавлетова, Г. Взять в руки перо побудила любовь: народного писателя Нугумана Мусина чествовали в Ишимбайском районе / Г. Хажиева-Нурдавлетова // Республика Башкортостан.- 2011.- 24 сент.- С.4.
• Абдуллин, В. Классик современности: Н. Мусин отметил своё 80-летие / В. Абдуллин // Подметки +.- 2011.- 14 сент.- С.4.

Ссылки

• vatandash.bashedu.ru/konkurs/baimov/bpr/bpr064.html
• www.bashvest.ru/showinf.php?id=1000340
• www.agidel.ru/?param1=6566&tab=7

Отрывок, характеризующий Мусин, Нугуман Сулейманович

– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.