Нудельман, Юлий Михайлович

Юлий Михайлович Нудельман (р. 1947) — израильский писатель, журналист, врач и общественный деятель. Правозащитник, член бюро Израильской ассоциации журналистов и председатель комитета по чистоте СМИ Израиля (по состоянию на 2008 год).

Биография

Эмигрировал в Израиль в 1971 году. Работал хирургом и заведующим отделением в больницах Рамбам в Хайфе и Барзилай в Ашкелоне. Автор книг «Перевёрнутая пирамида Израиля», «Кровопролитие в медицине», «Медицинская мафия в государстве коррупции», «Без наркоза: инструкция больному гражданину», «Щаранский без маски». Натан Щаранский обвинил Нудельмана в клевете в связи в выходом книги «Щаранский без маски», где автор обвинял Щаранского в работе на КГБ СССР. В 2003 году суд обязал Нудельмана выплатить Щаранскому материальную компенсацию около 1 млн шекелей. Книга была изъята из продажи.

В январе 2006 года подал апелляцию в Высший суд справедливости Израиля, требуя лишения израильского гражданства Леонида Невзлина и его экстрадиции в Россию. Впоследствии Нудельман и глава юридической компании Йорам Мушкат подписали контракт на представление интересов российской Генпрокуратуры в Израиле. В апреле 2008 года прибыл в Россию, чтобы дать показания в Мосгорсуде в качестве свидетеля обвинения. Сам Невзлин в своём блоге скептически отнёсся к выступлению Нудельмана. В Мосгорсуде Нудельман заявил, что Невзлин незаконно получил израильское гражданство благодаря сговору с чиновниками и взяткам. Адвокат Невзлина пытался намекать, что Нудельман является платным агентом российской прокуратуры. В ответ на это Нудельман заявил: «Не родился еще тот человек, который мог бы мне указывать. Я действую в интересах еврейского народа и Израиля. Просто мои интересы удачно совпали с интересами российской прокуратуры. Это совпадение — великая удача моя и прокуратуры».

В мае 2008 года суд Израиля отказался удовлетворить исковые требования Нудельмана. К иску Нудельмана присоединился пенсионер Элиэзер Шимони, бывший технический директор газеты «Глобс». По решению суда иск был отклонён, истцы должны выплатить Невзлину по 15 тыс. шекелей для покрытия его судебных издержек. Нудельман заявил: «Это судебное решение показывает, что нашей судебной системе трудно разбираться с преступными делами, совершаемыми в России».

Нудельман также обвинял Невзлина в связях с Семёном Могилевичем. В 2005 году Нудельман протестовал против избрания Невзлина председателем совета израильского Музея диаспоры при Тель-Авивском университете.

Подвергается критике в ряде СМИ, а также приближёнными Невзлина. В 2006 году отвечая на одну из статей Юлии Латыниной, Нудельман охарактеризовал публикацию как «бредовую, сумбурную, жалкую и непрофессиональную статью неудачливой журналистки».

Произведения

• Кровопролитие в медицине. Беэр-Шева, Негев-Пресс. 1986 г.
• Щаранский без маски. Беэр-Шева Негев-Пресс. 1999 г. 272 с.

Ссылки

• [www.rg.ru/2008/04/08/nudelman.html Невзлин получил гражданство незаконно]
• [www.isramir.com/content/view/2766/187/ Юлий Нудельман о «борцах» с антисемитизмом]
• [www.newswe.com/Exclusive/ex.htm Публикации на сайте NewsWe.com]
• [www.echo.msk.ru/programs/razvorot/45058/ Выступление на «Эхо Москвы»], 24 июля 2006 года

Отрывок, характеризующий Нудельман, Юлий Михайлович

Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.