Нудл

Нудл
Noodle
Первое появление	1998
Создатель	Деймон Албарн Джейми Хьюлетт
Информация
Пол	женский
Национальность	японка
Род занятий	музыкант, военный
Дата рождения	31 октября 1990 года, Осака, Япония.

Нудл (англ. Noodle, лапша) — вымышленный музыкант-гитарист, участница виртуальной группы Gorillaz. Как и другие члены группы была придумана Деймоном Албарном и Джейми Хьюлеттом в 1998 году.

Рождение образа

В октябре 2014 года группа раскрыла некоторые подробности рождения образа в посте на блоге plasticbeeach на Tumblr, процитировав Джейми Хьюлетта:

Когда я придумывал Нудл, я рисовал что-то вроде семнадцатилетних девушек с гитарами, а Деймон сказал: «Ты всё время рисуешь одно и то же, почему бы не нарисовать что-то другое?» Тогда я нарисовал десятилетнюю девочку, и, кажется, это сработало.

Оригинальный текст (англ.)  

When I was inventing Noodle I was drawing, sort of, seventeen year old girls with guitars, and Damon said, “You’re always drawing stuff like that, why don’t you do something different?” And so, I just drew a ten year old and it seem to work.

Биография

Нудл родилась 31 октября 1990 года в Осаке, Япония. В возрасте 10 лет она прибыла на порог дверей Gorillaz в коробке FedEx после того, как они разместили объявление о поиске гитариста для их бэнда. Она знала по английски только слово «Лапша» (с английского лапша — noodle, также переводится как «балда»), поэтому её так и начали называть — Нудл. Вскоре она привыкла к Англии, и была принята в Gorillaz как последний, четвёртый участник — гитарист.

Смерть героини

Нудл, живущая на летающем острове, погибает в клипе «El Mañana» (2007). В интервью MTV автор проекта, Деймон Албарн, описывает это событие так:

Она на острове из клипа «Feel Good», который является воплощением свободы духа, и который сбивают взрывают чёрные вертолёты. Поскольку Нудл находится на острове, она падает в языках пламени в бездну. Это подходит (клипу) поскольку в песне поётся о конце чего-то. Но в ней также есть надежда… Может быть, в будущем случится что-то хорошее.

Оригинальный текст (англ.)  

She’s on the island from the ’Feel Good’ video — which represents mental freedom — and in the end it gets blown out of the sky by black helicopters,” Albarn said. “And Noodle is on the island, and she goes down in a ball of flames into the abyss. And it’s fitting because the song is about the end of something. But it’s got some hope in it. … Maybe in time something good will happen.

В том же интервью Албарн намекнул на то, что героиня может появиться снова.

Нудл Киборг

Некоторое время спустя Мёрдок находит частицы ДНК Нудл и на их базе создаёт Нудл Киборга, «злую версию Нудл» в синем берете, фигурирующую в мире альбома «Plastic Beach».

Нудл Киборг обладает частью памяти прежней Нудл, умеет играть на гитаре, а также имеет пулемёт во рту.

Новая Нудл появляется в клипе к песне «Stylo» из альбома «Plastic Beach» (2010). В самом начале клипа, Мёрдок вместе с Киборг Нудл и 2D едут на машине Chevrolet Camaro 1969 по длинному шоссе , отстреливаясь от злобного преследователя, но во время погони Киборг Нудл простреливают голову из-за чего она ломается на некоторое время. После, на подводной лодке, Мёрдок и 2D её чинят и прибывают втроем на Пластиковый Пляж, где уже разворачиваются остальные события. В клипе «On Melancholy hill» настоящая Нудл появляется снова, из чего следует, что Нудл и не умирала.

Голос персонажа

Голосом Нудл на первых синглах группы была Михо Хатори.

Начиная с 2000 года персонажа озвучивала японская актриса Харука Курода. Она также озвучила Нудл во время первого платинового тура группы в 2005 году.

По данным New York Post девушку-подростка также озвучивали Тина Уэймут из Talking Heads, Шон Райдер из Happy Mondays и Рози Уилсон.

Музыкальное представление персонажа

Гитарные партии за Нудл исполняли Саймон Катц, Саймон Тонг из The Verve и Албарн.

Отрывок, характеризующий Нудл

Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.