Нукутаваке
Поделись знанием:
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
| Нукутаваке фр. Nukutavake | |
 | |
| 19°16′ ю. ш. 138°46′ з. д. / 19.267° ю. ш. 138.767° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-19.267&mlon=-138.767&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 19°16′ ю. ш. 138°46′ з. д. / 19.267° ю. ш. 138.767° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-19.267&mlon=-138.767&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Страна |  Французская Полинезия |
| Регион | Туамоту-Гамбье |
| Район | Коммуна Нукутаваке |
| Площадь | 4 км² |
| Население (2007 год) | 170 чел. |
| Плотность населения | 42,5 чел./км² |
Нукутаваке (фр. Nukutavake) — атолл в восточной части архипелага Туамоту (Французская Полинезия) примерно в 1125 км от Таити.
География
Остров имеет плоскую поверхность, но лагуна отсутствует. Длина Нукутаваке составляет около 5,2 км, ширина варьируется от 450 м до 1,3 км.
История
Остров был открыт в 1767 году британским капитаном Самьюэлом Уоллисом, назвавшим Нукутаваке в честь королевы Шарлотты.
Административное деление
Острова Нукутаваке, Вахитахи, Ваираатеа, Пинаки и Акиаки образуют коммуну Нукутаваке, которая входит в состав административного подразделения Туамоту-Гамбье.
| Остров или риф | Площадь суши, км² |
Площадь лагуны, км² |
Население, чел. (2007) |
Административный центр |
|---|---|---|---|---|
| Нукутаваке | 4 | — | 170 | Таванануи |
| Вахитахи | 2,5 | 7,4 | 83 | Мохиту |
| Ваираатеа | 3 | 13 | 66 | Ахуруа |
| Пинаки | 1,3 | 0,7 | — | — |
| Акиаки | 1,3 | — | — | — |
| Коммуна Нукутаваке | 12,1 | 21,1 | 319 | Таванануи |
Население
В 2007 году население атолла составляло 170 человек. Главное поселение — деревня Таванануи, расположенная в северо-восточной части острова. Основное занятие местных жителей — производство копры. На Нукутаваке действует аэродром.
См.также
Напишите отзыв о статье "Нукутаваке"
Ссылки
|
Портал «Океания» |
|---|
- [www.presidence.pf/index.php?877 Информация об атолле] (англ.)
|
|||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Нукутаваке
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
