Нуку-Хива

Нуку-ХиваНуку-Хива

</tt>

Нуку-Хива фр. Nuku Hiva
8°52′ ю. ш. 140°06′ з. д.8.867° ю. ш. 140.100° з. д. / -8.867; -140.100
Акватория	Тихий океан
Страна	Французская Полинезия Французская Полинезия
Регион	Маркизские острова
Район	Коммуна Нуку-Хива
Нуку-Хива
Площадь	387 км²
Наивысшая точка	1224 м
Население (2007 год)	2660 чел.
Плотность населения	6,873 чел./км²

Нуку-Хива (фр. Nuku Hiva) — остров в Северной группе Маркизских островов. Крупнейший остров всего архипелага. Расположен в 1500 км к северо-востоку от Папеэте.

География

Высшая точка — гора Текао (1224 м). Нуку-Хива по форме напоминает четырёхугольник, длина которого составляет 30 км, а ширина — 15 км. Административный центр Маркизских островов, город Таиоахаэ (Taiohae), расположен на южном берегу остров вблизи одноимённой бухты.

История

Основные археологические работы на острове проводились в 1960-х годах американской экспедицией вблизи поселений Уаа (Uaa) и Таипиваи. В результате было установлено, что первые люди приплыли на остров в 150 году н. э. Одним из основных занятий местных жителей того времени было гончарное ремесло, которое также практиковалось на островах Самоа и Тонга. Период освоения на Нуку-Хива длился вплоть до 1100 года н. э. За это время жители смогли отладить технику обработки камня, который использовался при постройке жилья. Большое количество каменных сооружений было сооружено на острове в период с 1100 по 1400 года н. э., в том числе, и знаменитые скульптуры тики.

Первый представитель Запада, американский исследователь Джозеф Ингрэм, высадился на Нуку-Хиве в апреле 1791 года. Впоследствии к острову подплывало множество других кораблей, пополнявших на Нуку-Хива свои корабельные запасы. Первым европейцем, высадившимся на острове, стал француз Этьенн Маршан (июль 1791 года). В 1804 году на Нуку-Хива побывал русский путешественник, адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн. В 1826 году при высадке на остров с русского экспедиционного шлюпа «Кроткий» местным населением были убиты и съедены мичман А. Л. фон Дейбнер и два неизвестных матроса.

Остров, его коренное население и их обычаи описал в своем произведении «Тайпи» (Турее, 1844) Герман Мелвилл, который бежав с китобойного судна, жил на острове.

Впоследствии на остров приплывало множество торговцев сандалом, китобои и искатели приключений. В 1813 году Нуку-Хиву пытались аннексировать американцы, а именно Дэвид Портер, но попытка провалилась. В 1839 году на острове появились первые католические миссионеры, а в 1842 году Нуку-Хива был аннексирован Францией, чьи власти сразу же построили форт в бухте Таиохаэ. Христианцизация жителей проходила с большими трудностями, так как на Нуку-Хива постоянно воевали местные племена. В 1854 году в Таиохаэ был заложен первый католический собор. Появившиеся на острове европейцы занесли на Нуку-Хиву множество заболеваний, против которых у местных жителей не было иммунитета. В 1863 году на острове разразилась эпидемия оспы, из-за которой погибло более 1000 человек. Часть населения острова в этот период увозилась перуанскими работорговцами, в 1883 году китайцами был завезён опиум. В результате к 1934 году численность населения Нуку-Хивы составила всего 635 человек против около 12 тысяч в 1842 году. В начале XX века на острове появились чешские поселенцы, которые вскоре переселились на остров Таити.

Административное деление

Острова Нуку-Хива, Моту-Ити, Моту-Оне, Хатуту и Эиао образуют коммуну Нуку-Хива, которая входит в состав административного подразделения Маркизские острова.

Остров или риф	Площадь суши, км²	Площадь лагуны, км²	Население, чел. (2007)	Административный центр
Нуку-Хива	387	—	2660	Хатихеу
Моту-Ити	0,2	—	—	—
Моту-Оне	1	—	—	—
Хатуту	6,4	—	—	—
Эиао	43,8	—	—	—
Коммуна Нуку-Хива	438,4	—	2660	Хатихеу

Население

В 2007 году численность населения Нуку-Хивы составляла 2660 человека, которые проживали в трёх основных поселениях острова: Хатихеу (Hatiheu), Таипиваи (Taipivai) и Таиохаэ (Taiohae). Плотность населения на острове одна из самых низких во Французской Полинезии.

См. также

• Список островов Французской Полинезии

Ссылки

• [www.pbif.org/WebGallery/Default.aspx?directory=2193&action=SearchFiles&storedaction=SearchFiles&sortorder=Ascending&dirsortorder=Ascending&file=1228&search=nuku%20hiva Изображения острова, переданные в общественное достояние]  (англ.)
• [www.tahiti-nui.com/island/nuku_hiva/default.asp Информация про остров на сайте Tahiti Nui Travel]  (англ.)
• [www.tahiti-fenua.com/decouvrir/archipel.php?archid=2 Туристическая информация про остров]  (англ.)
• [www.presidence.pf/index.php?864 Информация про остров]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Нуку-Хива

– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.