Нунивак
| Нунивак англ. Nunivak | |
 | |
| Спутниковый снимок острова | |
| 60°04′54″ с. ш. 166°22′51″ з. д. / 60.08167° с. ш. 166.38083° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.08167&mlon=-166.38083&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 60°04′54″ с. ш. 166°22′51″ з. д. / 60.08167° с. ш. 166.38083° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.08167&mlon=-166.38083&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Берингово море |
| Страна |  США |
| Регион | Аляска |
| Площадь | 4226,8 км² |
| Наивысшая точка | 511 м |
| Население (2000 год) | 210 чел. |
| Плотность населения | 0,05 чел./км² |
Нунивак (англ. Nunivak) — остров в Беринговом море у берегов Аляски. Имея площадь 4227 км² остров является восьмым самым крупным островом США и вторым после острова Святого Лаврентия в Беринговом море по этому показателю. Расположен примерно в 48 км от дельты рек Юкон и Кускоквим. Составляет около 76 км севера на юг и 106 км — с запада на восток.
Природа острова
Остров Нунивак имеет вулканическое происхождение. Большую часть поверхности занимает вулканическое плато высотой 160 м и более. Осадочные породы мелового периода перекрыты тонкими потоками лавы пахоэхоэ, вытекавшими из небольших щитовых вулканов. На острове насчитывается около 60 пепловых конуса и 4 маара. Извержения происходили в течение 5 периодов деятельности, начавшейся 6,1 млн лет назад. Большая часть поверхности была сформирована в течение двух периодов в плейстоцене, закончившихся около 300 тыс. лет назад, однако вулканическая активность продолжилась и в голоцене[1][2].
Типичный ландшафт острова — тундра. Полярная ива вырастает не более 1,2 м высотой. По острову протекает более 40 рек. Солоноватые лагуны распространены по восточному и южному побережью. Береговые утёсы вулканических плато — по северо-западному побережью. По крайней мере, у 89 видов морских и водоплавающих птиц имеются гнездовья на острове Нунивак. Плотные птичьи базары и места летних гнездовий птиц имеются по всем берегам и внутри острова на тундровых озёрах. Несколько столетий назад на острове Нунивак в небольшом количестве водились карибу, почти полностью истреблённые в начале XX века. В 1930 и 40-х годах на остров были завезены северные олени и овцебыки. Большая часть острова является национальным заповедником «Дельта Юкона», которым управляет американская Служба охраны рыб и диких животных.
Население
В 2004 году на острове жило 179 человек; по данным переписи 2000 года население составляло 210 человек[3]. Все они проживают в единственном на острове посёлке Мекорьюк, находящемся на северном побережье Нунивака[4]. Во время переписи населения США в 1880 году Иван Петров сделал записи о 702 жителях острова в девяти поселениях. Эпидемия 1900 года опустошила население острова. Постоянный отток людей препятствует увеличению численности населения. Почти все коренные жители Нунивака знают нунивак чупикский диалект центрально-юпикского языка, хотя говорят на английском. Предпринимаются попытки сохранить чупикский язык, который преподают в школах. Островитяне всё ещё зависят в значительной степени от охоты, а также от коммерческого вылова рыбы и сезонной работы на материке.
Напишите отзыв о статье "Нунивак"
Примечания
- ↑ [www.volcano.si.edu/world/volcano.cfm?vnum=1104-02- Nunivak Island] (англ.) на сайте Global Volcanism Program Смитсоновского института (проверено 13 апреля 2004)
- ↑ [www.avo.alaska.edu/volcanoes/volcinfo.php?volcname=Nunivak+Island Nunivak Island description and statistics]. Alaska Volcano Observatory. USGS. Проверено 13 апреля 2007. [www.webcitation.org/6JFTxktt1 Архивировано из первоисточника 30 августа 2013].
- ↑ [geosfera.org/severnaya-amerika/usa/1992-nunivak.html Остров народа нуниваармиут]
- ↑ [factfinder.census.gov/servlet/DTTable?_bm=y&-show_geoid=Y&-tree_id=4001&-_showChild=Y&-context=dt&-errMsg=&-all_geo_types=N&-mt_name=DEC_2000_SF1_U_P001&-redoLog=false&-transpose=N&-search_map_config=|b=50|l=en|t=4001|zf=0.0|ms=sel_00dec|dw=0.2009322400923603|dh=0.0754791109177061|dt=gov.census.aff.domain.map.EnglishMapExtent|if=gif|cx=-166.24064308911352|cy=60.37004531673769|zl=4|pz=4|bo=318:317:316:314:313:323:319|bl=362:393:358:357:356:355:354|ft=350:349:335:389:388:332:331|fl=381:403:204:380:369:379:368|g=01000US&-PANEL_ID=p_dt_geo_map&-_lang=en&-geo_id=100$10000US020500001001038&-geo_id=100$10000US020500001001039&-geo_id=100$10000US020500001001040&-geo_id=100$10000US020500001001041&-geo_id=100$10000US020500001001042&-geo_id=100$10000US020500001001043&-geo_id=100$10000US020500001001044&-CONTEXT=dt&-format=&-search_results=15000US020500001001&-ds_name=DEC_2000_SF1_U Block 1038 thru Block 1044, Block Group 1, Census Tract 1, Bethel Census Area] United States Census Bureau
Ссылки
- [freepages.genealogy.rootsweb.ancestry.com/~nunavakproject/ Фотографии острова 1950-х годов]
- [www.flickr.com/photos/historic_nunivak/ Старые фотографии острова]
Дополнительная литература
- [books.google.com/books?id=kGWuMa6sRYsC&dq=%22jerry+hout%22&q=Jerry+Hout#v=onepage&q=Margaret%20Lantis&f=false Nunivak Eskimo] Margaret Lantis in Handbook of North American Indians v5 Arctic pp 209–223. Government Printing Office, Washington. Copyright 1984 Smithsonian institution.
- [www.archive.org/stream/nunivakislandesk12vanst#page/n7/mode/2up Nunivak Island Eskimo (Yuit) technology and material culture (1989)] VanStone, James W; Field Museum of Natural History. Fieldiana, Anthropology, new series, no.12 Chicago, Ill.: Field Museum of Natural History. In copyright, digitized with the permission of the Chicago Field Museum. This is VanStone’s write-up of Margaret Lantis’s material culture collection and notes.
- [books.google.com/books?id=sFwLAAAAIAAJ&pg=PA267&lpg=PA267&dq=%22Nash+Harbor%22&source=bl&ots=8r6_frQhs_&sig=j4hzP2jUI1kNaKd8SBmRuZuX0zI&hl=en&ei=j8bYS8_LL4G6No_liY8K&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CBgQ6AEwBzgU#v=onepage&q&f=false The social culture of the Nunivak Eskimo]. Margaret Lantis. Transactions, American Philosophical Society (vol. 35, Part 3, 1946)
Отрывок, характеризующий Нунивак
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
