Нуньо Санчес (граф Руссильона)
| Нуньо Санчес Nunyó Sanç<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1212 — 1242 | ||
| Предшественник: | Санчо | |
| Преемник: | Хайме I | |
| ||
| 1212 — 1242 | ||
| Предшественник: | Санчо | |
| Преемник: | Хайме I | |
| Рождение: | ок. 1185 | |
| Смерть: | 1242 | |
Нуньо Санчес (кат. Nunó Sanç, Nunyó Sanç или Nunyo Sanç, фр. Nuno Sanche, ок.1185 — 1242) — каталонский дворянин и государственный деятель.
Нуньо Санчес был сыном графа Провансского, Руссильонского и Серданьского Санчо, и Санчи Нуньес из дома де Лара. В 1185 году его отец был лишён Прованса, но сохранял за собой Руссильон и Сердань вплоть до своей смерти в 1223 году, передав фактический контроль над ними сыну уже в 1212 году. Формально Нуньо Санчес получил их в том году от арагонского короля Педро II. Эта инвеститура не сильно помогла королю, так как Нуньо Санчес не успел к битве при Мюре, в которой Педро был убит. Впоследствии отец и сын были регентами при малолетнем арагонском наследнике Хайме I.
В 1215 году отец женил Нуньо Санчеса на Петронелле де Коменж, дочери графа Комменжа Бернара IV. Однако после гибели Педро II самым могущественным феодалом в регионе оказался Симон IV де Монфор, глава крестового похода против альбигойцев. Не заинтересованный в усилении позиций Арагонского дома, он добился развода Нуньо Санчеса с Петронеллой.
В 1223 году, когда умер Санчо, Хайме I достиг совершеннолетия, и Нуньо Санчес стал при нём советником по делам, касающимся виконтства Беарн.
В 1225 году Нуньо Санчес утомился арагонской политикой, и решил заняться чем-нибудь другим. Он получил от французского короля Людовика VIII виконтства Феноледа и Пейрепертюз, принеся за них оммаж.
В 1229—1234 годах Нуньо Санчес принял участие в завоевании Балеарских островов, и получил на них большое количество земли. Позднее он принимал участие в кампаниях Хайме I против Наварры и Валенсии.
В 1220 году Нуньо Санчес женился на Тересе Лопес, дочери правителя Бискайи Лопе Диаса II де Аро. Детей у них не было, поэтому после смерти Нуньо Санчеса, случившейся в 1241 или 1242 году, его владения отошли короне. По поводу его смерти трубадур Аймерик де Беленуа составил плач.
Напишите отзыв о статье "Нуньо Санчес (граф Руссильона)"
Отрывок, характеризующий Нуньо Санчес (граф Руссильона)
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
