Нур

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
НурНур

</tt> </tt> </tt>

</tt> </tt>


Нур или Аманос
36°45′00″ с. ш. 36°19′00″ в. д. / 36.75000° с. ш. 36.31667° в. д. / 36.75000; 36.31667 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.75000&mlon=36.31667&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 36°45′00″ с. ш. 36°19′00″ в. д. / 36.75000° с. ш. 36.31667° в. д. / 36.75000; 36.31667 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.75000&mlon=36.31667&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаТурция Турция
Длина150 км
Высшая точка2240 м
Нур или Аманос

Нур или Аманос, Аман (др.-греч. Ἁμανός, лат. Amanus, тур. Nur Dağları — горы Святого Света, Gâvur Dağları — горы неверных [имеются в виду армяне с точки зрения мусульман], Amanos Dağları) — горный хребет, идущий практически параллельно заливу Искендерун. В Средние века служил границей Сирии и Киликийской Армении (ныне это — часть южной Турции).

Горы Нур простираются от окрестностей города Мараш на юго-запад к Средиземному морю, являясь естественной границей между следующими районами Киликийской Армении:

  • Росикян, Чкер, Тиль-Амтун с одной стороны и
  • Мараш, Курис — с другой.

Сегодня хребет в основном принадлежит турецкому илу Хатай в Юго-Восточной Aнатолии[1], созданному в 1939 г. Высота над уровнем моря достигает 2240 м: это гора Мгра[2]. Одна из Нурских гор — Муса-Даг (1355 м) — прославлена героической 53-дневной самообороной местных армян.

Принадлежность восточной части хребта Турции не признавалась Сирией вплоть до 2005 года и была причиной напряжённости в отношениях между Турцией и Сирией.

На севере ила горный хребет пересекает европейская трасса E90.

Напишите отзыв о статье "Нур"



Примечания

  1. [turkey-info.ru/about_turkey/nature_geography/geography/mountains.html Типы гор в Турции]
  2. арм. Մղրա. Она же: Мигир-Тепе (Mığır Tepe), Боз-Даг (Bozdağ) или Даз-Даги (Daz Dağı).

Отрывок, характеризующий Нур


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.