Нуристан

Нуристан
дари نورستان
пушту نورستان‎
Страна	Афганистан
Статус	Вилайят
Включает	8 районов
Административный центр	Парун
Население (2007);	132 000 (34-е место)
Плотность	14,31 чел./км² (32-е место)
Площадь	9 225 км²; (21-е место)
Часовой пояс	UTC+4:30
Код ISO 3166-2	AF-NUR

Нуриста́н (пушту نورستان‎, дари نورستان — Nurestān) — исторический регион на границе между Афганистаном и Пакистаном, в настоящее время — провинция (вилаят) Афганистана. Административный центр — город Парун.

География

Нуристан лежит к югу от хребта Гиндукуш. В ущельях растет барбарис, облепиха, смородина, тополь, шелковица. Есть хвойные леса из гималайского кедра и сосен. Встречаются лиственные породы: грецкий орех, боярышник, дуб.

История

До начала XX века назывался Кафиристан («страна неверных»), поскольку значительную часть его населения составляли политеисты (язычники) нуристанцы. Религия кафиристанцев соединяла в себе древние ведические и зороастрийские верования (см. Гиндукушская религия). Обращение в ислам произошло в 1895—1897 годах по воле афганского амира Абдуррахмана.

Административное деление

Провинция Нуристан делится на 8 районов:

Барги Мата (Bargi Mata)
Ваигал (Waygal)
Вама (Wama)
Ду-Аб (Du Ab)
Камдеш (Kamdesh)
Мандол (Mandol)
Нурграм (Nurgram)
Парун (Parun)

Население и язык

Население провинции по данным 2007 года составляет 132 000 человек. По названию региона названы нуристанские языки индоарийской ветви индоевропейской семьи.

Упоминания в литературе

В Кафиристане происходит действие повести Редьярда Киплинга «Человек, который хотел стать царём». В 1975 году по мотивам литературного произведения режиссёром Джоном Хьюстоном был снят одноимённый фильм.

См. также

Нуристанские языки

Напишите отзыв о статье "Нуристан"

Литература

Вавилов Н. И. Пять континентов. — М.: Мысль, 1987. — Путешествие по Нуристану.

Это заготовка статьи по географии Афганистана. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

Отрывок, характеризующий Нуристан

– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».

Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.