Нур ад-Дин Махмуд
| Нур ад-Дин Махмуд Занги араб. نور الدين محمود زنكي<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1146 — 1174 | ||
| Предшественник: | Имад ад-Дин Занги | |
| Преемник: | Ас-Салих Исмаил | |
| ||
| 1154 — 1174 | ||
| Предшественник: | Муджир ад-Дин Абак | |
| Преемник: | Ас-Салих Исмаил | |
| Вероисповедание: | Ислам | |
| Рождение: | 1116 Мосул | |
| Смерть: | 1174 Дамаск | |
| Род: | Зангиды | |
| Отец: | Имад ад-Дин Занги | |
| Дети: | Ас-Салих Исмаил | |
Аль-Малик аль-Адиль Нур ад-Дин Абу аль-Касим Махмуд ибн Имад ад-Дин Занги (1116—15 мая 1174) — сельджукский атабек Халеба c 1146 года и амир Дамаска с 1154 года из династии Зангидов.
Нур ад-Дин в истории
В 1146 году мосулский атабек Имад ад-Дин Занги, непримиримый противник крестоносцев, был убит собственным рабом. Занги (Зенги) оставил свои владения сыновьям Зефе (Сайф) ад-дину и Нур ад-дину. Последний расположился в цитадели Халеба (Алеппо). Со смертью Занги отпала Эдесса, где восстали христиане, которые восстановили власть графа Жослена II. Нур ад-дин взял Эдессу, а над жителями учинил расправу. Иерусалимское королевство терпело поражение от войск атабека и вынуждено было призвать на помощь европейских монархов.
В 1148 году крестоносцы во главе с императором Священной Римской империи Конрадом III и французским королём Людовиком VII прибыли в Палестину (Второй крестовый поход). Вместо того, чтобы в соответствии с целью похода напасть на наследников Занги, крестоносцы атаковали союзный Иерусалиму Дамаск. Нур ад-дин поспешил на помощь единоверцам Дамаска и крестоносцы сняли осаду города. В последовавших затем сражениях с крестоносцами Нур ад-дин одержал ряд значительных побед.
В 1158 году крестоносцы нанесли Нур ад-дину поражение у Тивериадского озера. Тогда он вынужден был заключить мирный договор с крестоносцами и иерусалимским королём Балдуином III.
В 1154 году умер правитель Дамаска Муин ад-дин Анар и Нур ад-дин стал править этим городом. Таким образом, Нур ад-дин стал единственным лидером Сирии и к этому времени целенаправленно стремится объединить под своей властью мусульманский Ближний Восток[1].
В Египте в тот период правил халиф аль-Адид из династии Фатимидов, однако реальная власть с конца XI века концентрировалась в руках визирей халифа. Некий претендент на должность везиря при аль-Адиде — Шавер — был побежден своим соперником и бежал в Дамаск, где просил помощи у Нур ад-дина. Атабек послал в Египет войско во главе с Асад ад-Дином Ширкухом ибн Шади и Шавер вновь стал везирем. В 1163 году Нур ад-Дин потерпел поражение от крестоносцев во главе с иерусалимским королём Амори I в битве при Аль-Букайе. В следующем 1164 году фатимидский везирь сговорился с королём Амори I против Нур ад-дина. Крестоносцы изгнали войска Асад ад-Дина Ширкуха из Египта[2].
Попытка Асад ад-Дина Ширкуха захватить Александрию в 1167 году провалилась: объединенные войска Фатимидов и Амори I нельзя было одолеть. Но в следующем году крестоносцы взялись грабить своего богатого союзника и халиф аль-Адид попросил в письме у Нур ад-дина защитить мусульман Египта. В 1169 году Асад ад-Дин Ширкух взял Египет, казнил Шавера и принял титул великого везиря. Так государства крестоносцев оказались в кольце владений Нур ад-дина Махмуда ибн Занги и не могли более играть на противоречиях в стане мусульман.
Асад ад-Дина Ширкуха сменил в 1169 году его племянник Салах ад-дин Юсуф ибн Айюб. Нур ад-дина беспокоило усиление власти Салах ад-дина, объявившего себя в 1171 году султаном и причастного, по некоторым слухам, к смерти халифа аль-Адида. Эмир стал готовиться к вооруженному столкновению со своим вассалом, но в начале 1174 года скончался[3].
Именно Нур ад-Дин превратил арабский мир в силу, способную победить крестоносцев, а его политический наследник Салах ад-Дин (Саладин) стал тем, кто сорвал плоды победы.
«Я читал жизнеописания правителей прошлого, но не нашёл ни одного за исключением первых калифов, кто был бы так добродетелен и справедлив, как Нуреддин». Это слова известного арабского историка Ибн аль-Асира, современника Нур ад-Дина Махмуда Занги.
Напишите отзыв о статье "Нур ад-Дин Махмуд"
Примечания
Ссылки
- Нурредин Махмуд // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Рыжов К. В. Нур ад-Дин Махмуд // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>
- [www.biancoloto.com/syria/damascus/damascus3.html Султан Нур ад-Дин и Дамаск (Сирия)]
Отрывок, характеризующий Нур ад-Дин Махмуд
Но оно не двигалось.Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
