Ну, погоди! (мультфильм, 1969)
Поделись знанием:
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
| Ну погоди! | |
 Кадр из мультфильма «Ну, погоди!» | |
| Тип мультфильма | |
|---|---|
| Жанр | |
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| Студия | |
| Страна | |
| Длительность |
2 мин. 24 сек.[1] |
| Премьера | |
| IMDb | |
| Аниматор.ру |
[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2278 ID 2278] |
«Ну, погоди!» — рисованный мультфильм студии «Союзмультфильм».
Четвёртый из четырёх сюжетов мультипликационного альманаха «Весёлая карусель» № 1.
Мультфильм является прототипом (точнее, пилотным выпуском) появившегося позже в этом же году основного мультипликационного сериала «Ну, погоди!».
Содержание
Сюжет
Внутри этого короткометражного мультфильма — три крошечных сюжета про волка, одержимого мечтой съесть маленького зайчонка.
- История первая: Волк в ти́ре пытается попасть в мишень, изображающую зайчонка — но всё мимо и мимо. Хоть ты разом всеми имеющимися пульками заряди ружьё и добавь к ним чугунное ядро — всё равно в «молоко». Тут-то и родился у Волка гениальный слоган-угроза: «Ну, погоди!».
- История вторая: Зайчонок ещё совсем крохотный ребёнок, его возят в коляске. Мама-Зайчиха оставляет коляску у магазина, доверяет свой зонтик сыночку, а сама уходит за покупками. Волк похищает коляску и катит её по улице, ласково поглаживая испуганного Зайчонка по головушке… Но смышлёный Зайчонок ухитряется затормозить зонтиком как раз в нужном месте — возле канализационного люка, и незадачливый Волк падает в сточные воды. Кругом скверный запах, сигарета промокла, и Волк кричит «Ну, погоди!».
- История третья: Зайчик уже постарше, но ещё дошкольник. Он несёт домой купленные в магазине чёрствые бублики, тщетно пытаясь разгрызть один из них. Волк подманивает голодного Зайчика с помощью морковки на верёвочке — и торжествует, намереваясь его вскорости съесть. Глумливо пускает Зайцу прямо в мордочку кольца сигаретного дыма. Это подаёт малышу счастливую идею: тот напяливает Волку прямо на длинную морду все свои бублики, а сам убегает, потешаясь над злодеем, прихватив с собой морковку-приманку. Волк в ярости: его челюсти надёжно блокированы бубликами, он даже не может прокричать свою коронную фразу — и тогда он крупно пишет её угольком на заборе: «Ну, погоди!».
О мультфильме
«Весёлая карусель» В первом номере был и режиссёрский дебют Сокольского, который назывался… «Ну, погоди!» Сегодня, когда каждый кадр сериала наизусть помнят все от мала до велика, а режиссёр Вячеслав Котёночкин знаменит, трудно представить, что первым создателем легендарной пары был Геннадий Сокольский. Именно в этом мини-фильме авторы сценария — Феликс Камов, Александр Курляндский и Аркадий Хайт — установили те правила, по которым «играли» во всех будущих сериях. Но герои (заяц не был «взрослым», а озорным и сообразительным малышом) фильма были не похожи на стандартно «диснеевских», а разыграна миниатюра ничуть не слабее. Сокольский был в этом фильме и режиссёром, и художником-постановщиком, и аниматором. Почуяв в новом замысле золотое дно, руководство студии не решилось доверить его реализацию начинающему режиссёру, автору пусть прекрасного, но единственного, и притом крошечного, фильма. Сериал зажил отдельной жизнью, Сокольский вернулся к профессии мультипликатора.— Наталия Венжер[2]
Напишите отзыв о статье "Ну, погоди! (мультфильм, 1969)"
Примечания
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=ZUK-v4nHLIc Ну, погоди! Нулевой выпуск (0 выпуск) - YouTube]
- ↑ Наталия Венжер. Геннадий Сокольский // [web.archive.org/web/20070830213121/books.interros.ru/index.php?book=mult&id=31&mode=print Наши мультфильмы] / Арсений Мещеряков, Ирина Остаркова. — Интеррос, 2006. — ISBN 5-91105-007-2.
Ссылки
- «Ну, погоди!» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [animator.ru/db/?p=show_film&fid=2278 Весёлая карусель N 1. Ну, погоди!] на Аниматор.ру
- [bestfilmonline.ru/nu-pogodi-1-seriya-1969-god/ «Ну, погоди!» на сайте bestfilmonline.ru]
Отрывок, характеризующий Ну, погоди! (мультфильм, 1969)
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
