Ну (народ)

Ну

Самоназвание	nu su
Численность и ареал
Всего: 63 000 (оценка) Юго-Восточная Азия: Мьянма, Китай
Язык	нусу, анонг
Религия	Анимизм, тибетский буддизм
Родственные народы	и, лису

Ну (эну, нусу, жожо; кит. упр. 怒族, пиньинь: Nù Zú) — народ в Китае (северо-запад провинции Юньнань) и в пограничных районах Мьянмы. Численность в Китае составляет 28 759 человек, в Мьянме — 35 тыс. человек. Соседние народности называют ну по-разному: нуба, нани, нужань, ча, эбань. Gòngshān Dúlóngzú Nùzú Zìzhìxiàn

Ареал расселения

В провинции Юньнань народ расселён в Гуншань-ну-дулунском автономном уезде, уездах Фугун и Лушуй Нуцзян-лисуского автономного округа, а также в уездах Бицзян, Ланьнин, Вэйси. Ну населяют также уезды Чаюй и Чавалун района Чамбо (Чеснов 1999: 387).

Язык

Говорят на языке нусу северной подгруппы лолойской группы лоло-бирманской ветви тибето-бирманских языков. В состав народности ну входят также группа, говорящая на языке анонг (нунг, кит. упр. 农族, пиньинь: Nóng Zú; ок. 400 чел. в уездах Гуншань и Чаюй) нунгской ветви, родственный дулунам. Часть ну говорит на языке лису (в уезде Фугун).

Хозяйство и основные занятия

Основное занятие народности — земледелие. На орошаемых полях они выращивают пшеницу, некоторые сорта проса, овёс, рис, бобовые, овощи, ямс, таро, коноплю, но главным образом кукурузу и гречиху. Наряду с деревянной мотыгой, сохранившейся до самого последнего времени, использовали железные сельскохозяйственные орудия, заимствованные у сифань и бай. Сейчас землю обрабатывают плугом, в который обычно запрягают пару быков. Прочно сохранился подсечно-огневой способ обработки земли, но ну знали и искусственное орошение. Не менее важное занятие — охота на диких животных и птиц. Скотоводством ну не занимаются, но содержат крупный рогатый скот (преимущественно буйволов), который выменивают у соседних народностей. На реках сетями ловят рыбу. Из подсобных промыслов и ремёсел развито изготовление из бамбука посуды и корзин различного назначения, ткачество (из конопли), кузнечное ремесло (в меньшей мере). Ну занимаются также сбором лекарственных трав, лака, грецких орехов, плодов тунгового дерева (Толстов 1965: 594).

Система родовых отношений

До недавнего времени у ну ещё сохранялись многие черты первобытнообщинной организации. Обычно в одной деревне жило несколько больших семей, происходящих от одного предка; общину возглавлял старейшина — эша. В то же время в деревне поселялись выходцы из других деревень и даже люди других национальностей, что говорит о нарушении кровнородственных связей в общине ну. Земельная собственность выступала в двух формах — в форме частной собственности и в форме гунгэн (букв. «совместная обработка земли», форма коллективного труда). В частной собственности находилась большая часть пахотных земель.

У ну существует моногамный брак. Как заключение брака, так и развод сравнительно свободны (Толстов 1965: 595).

Поселения

Жилища сооружают двух типов: каркасные (из бамбука) и срубленные (из тонкого леса). Каркасный дом обычно однокамерный. Тип поселений, как правило, кучевой, реже разбросанный (Чебоксаров 1979: 355).

Одежда и внешний вид

Мужчины носят халаты до колен с зап́ахом слева направо или длинные рубахи, а также куртку и штаны из конопляной ткани. На ногах носят кожаные сандалии, икры ног прежде обматывали полосками ткани. Женская одежда представляет собой юбку и кофту; грудь и плечи женщины иногда закрывали просто куском ткани, проходящим под левой рукой и скреплённым на правом плече застёжкой. Украшения носят как женщины, так и мужчины. Ещё недавно был широко распространён обычай татуировки (Толстов 1965: 596).

Пища

Основная пища — каша (особенно из кукурузы), варёные овощи, лепёшки, печёный батат. Важным подспорьем является мясо диких животных и птиц, а также рыба (Чеснов 1999: 388).

Обычаи и верования

После смерти одного из жителей деревни покойника оставляют лежать в доме и в течение 2-3 дней приносят ему пищу трижды в день. Затем его хоронят в лесу в могиле, стенки которой забраны досками, причём труп кладут на бок. Кроме погребения в земле, ну знают и трупосожжение.

У ну существует культ природы. При совершении обряда шаман приносил в жертву духам свинью или курицу, после этого мясо их съедали все присутствующие. Среди ну, обитающих в уезде Гуншань, распространён тибетский буддизм. В последние десятилетия перед революцией в районах обитания ну в результате деятельности католических миссионеров было довольно много католиков (Толстов 1965: 597).

Литература

• Народы Восточной Азии/Отв. ред. С. П. Толстов М.-Л.: Наука, 1965. С.589-597.
• Типы традиционного сельского жилища народов Юго-Восточной, Восточной и Центральной Азии. / Ред. Н. Н. Чебоксаров. М.: Наука, 1979.
• Чеснов Я. В. Ну // Народы и религии мира/ Глав. ред. В. А. Тишков. М.:Большая Российская энциклопедия, 1999. С. 387—388.

Отрывок, характеризующий Ну (народ)

– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.