Красноголовый нырок

Красноголовый нырок
Самец
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Гусеобразные Подотряд:  Пластинчатоклювые Надсемейство:  Anatoidea Семейство:  Утиные Подсемейство:  Настоящие утки Триба:  Aythyini Род:  Чернети Вид:  Красноголовый нырок
Международное научное название
Aythya ferina (Linnaeus, 1758)
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/22680358 22680358 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Красноголо́вый ныро́к (лат. Aythya ferina) — нырковая утка средней величины, распространённая в умеренных широтах Европы и Сибири, а также в небольшой области на севере Африки. Наибольшей численности достигает в полосе лесостепей и в южной части зоны лесов. Гнездится по берегам крупных водоёмов с обширными плёсами открытой воды, где часто встречается смешанными стаями в компании с хохлатой чернетью. Зимует в Западной и Южной Европе, Африке, Японии и тропической Азии. Объект промысловой и спортивной охоты.

Описание

Внешний вид

Среднего размера нырковая утка с коротким хвостом и длинной шеей. Выглядит заметно меньше кряквы: длина тела 42—49 см, размах крыльев 720—820 мм, масса самцов 585—1300 г, масса самок 467—1100 г. У селезня в брачном наряде голова и зоб каштаново-красные либо рыжие, грудь и область вокруг хвоста чёрные (грудь с заметным блеском), спина и бока светло-серые с мелкими поперечными пестринами (при ярком дневном свете эти области выглядят беловатыми), радужина красная. «Зеркальце» на крыле отсутствует. У самки общий тон оперения буровато-серый со струйчатым светло-серым рисунком на спине и боках. Голова тёмно-бурая с более светлыми участками на горле и около клюва. Бока рыжеватые, брюхо грязно-белое, радужина тёмно-коричневая. Летний наряд самца и самки похож на брачный, однако несколько более тусклый, с буроватыми оттенками вместо чёрного у селезня и грязновато-бурыми кроющими у утки. У обоих полов клюв достаточно длинный, черноватый в основании и на конце, голубовато-серый посередине. Надклювье вогнутое, в основании плавно, без изгиба, переходит в область лба, а на конце имеет небольшой крючок. Молодые птицы похожи на самку летом, но имеют более монотонный окрас спины.

Отличия от схожих видов

Красноголовый нырок имеет внешнее сходство с родственными северо-американскими видами — американским (Aythya americana) и длинноносым (Aythya valisineria) красноголовыми нырками. Американский нырок имеет более округлую форму головы, почти полностью (за исключением кончика) голубовато-серый клюв и золотисто-жёлтую радужину. Длинноносый нырок обладает более вытянутой формой головы и значительно более длинным и прямым чёрным клювом.

Голос

В целом молчаливая утка. Токующий самец издаёт типичный для нырковых уток негромкий свист, в конце внезапно переходящий в короткий носовой крик, отдалённо напоминающий звук отрекошеченной пули. Во время также часто издаёт серию резких коротких свистов «ки-ки-ки», состоящую из трёх или четырёх слогов. Голос самки — резкое хриплое «кррр», иногда издаваемое на лету.

Поведение

Большую часть времени проводит на воде, хорошо ныряет на глубину до 2,5 м, проводя под водой в среднем около 20 секунд. На поверхности воды сидит достаточно глубоко, опустив хвост. Взлетает тяжело, с длинного разбега, однако летит быстро, с шумными взмахами крыльев. Ноги смещены назад, поэтому птица на суше передвигается неуклюже, вперевалку, и держится при этом почти вертикально. В местах гнездовий летает небольшими плотными стайками, низко над водой. На воде часто держится в компании хохлатых чернетей, однако в добыче корма с ними не конкурирует, поскольку в отличие от последней, в сезон размножения питается преимущественно растительными кормами и часто ночью. На зимовках сбивается в крупные стаи.

Распространение

Гнездовой ареал

Изначально птица преимущественно зоны степей, однако в XIX-XX веках область распространения значительно расширилась в сторону Западной и Северной Европы, где ранее птицы не отмечались. Среди возможных причин этой экспансии называют как пересыхание водоёмов в местах природного обитания, так и возникновение подходящих для размножения озёр в промышленно-развитых странах Запада. В настоящее время гнездовой ареал охватывает обширную территорию Евразии от Исландии,Британских островов, Франции и южной части Пиренейского полуострова на восток до Забайкалья: долины среднего Вилюя, долины Чары, Витимского плоскогорья и озера Орокнор. В Европе наиболее многочисленен в Бельгии, Нидерландах, местами в Северной, Центральной и Восточной Европе. Во Франции, Испании, Португалии и приморских районах северо-восточного Алжира и северо-западного Туниса редок и встречается главным образом зимой.

К северу поднимается в Швеции до Ботнического залива, средней Финляндии, южных районов Карелии, Онежского озера, восточнее приблизительно до 60° с. ш., в бассейнах Оби, Енисея и Нижней Тунгуски примерно до 64° с. ш., до долины среднего Вилюя. К югу до средней Франции, Югославии, Греции, Малой Азии, озера Севан, в промежутке между Волгой и Уральским хребтом до 48° с. ш., западнее Мугоджар до 47° с. ш., в центральном Казахстане до 48° с. ш., до озёр Зайсан и Орокнор, возможно на северо-востоке Китая в районе Цайдама.

Миграции

Частично перелётная птица. Популяции Западной и Южной Европы ведут оседлый образ жизни, тогда как в северных и восточных частях ареала мигрирует на дальние расстояния. Из Скандинавии, северной Германии, Польши и севера европейской части России птицы перемещаются в западном и юго-западном направлении, достигая Британских островов, Нидерландов и Западной Африки. Из Южной и Центральной Европы, юга России, Западной и Центральной Сибири, Казахстана и республик Средней Азии птицы мигрируют в прибрежные области Средиземного и Чёрного морей, Восточную Африку, западной и южное побережье Каспия, Иран и Индию. Восточные популяции держат курс на восток и юго-восток, достигая материковой Юго-Восточной Азии, южного Китая и Японских островов.

Местообитания

В гнездовой период населяет разнообразные внутренние водоёмы: озёра, болота, тихие равнинные реки с глубиной до 6 м с большими пространствами открытой воды и богатые подводными макрофитами. Для размножения, как правило, используют прибрежные заросли тростника либо иной околоводной растительности. Как правило, встречается в низинной местности, однако в Цайдаме и Тибете поднимается в горы на высоту до 2600 м над уровнем моря. Зимой занимает аналогичные ландшафты, а также морские заливы, эстуарии с зоной отливов и приливов, водохранилища, разливы рек и запруды рек в Африке.

Размножение

Гнездится, начиная с первого или реже второго года жизни. В отличие от большинства других уток, окончательное образование пар происходит лишь в местах гнездовий (а не на зимних стоянках) — в марте или даже мае, хотя брачные игры самцов заметны ещё на пролёте. Нырки прилетают парами или небольшими группами, когда водоёмы освобождаются ото льда. В брачный период нередко несколько селезней крутятся вокруг одинокой самки, периодически со свистом запрокидывая голову на спину и затем резко выбрасывая её вперёд, при этом сильно раздувают шею. Другая демонстративная поза самца — максимально высоко поднятая голова, по возможности выше чем у соперников. Самка в этот период делает круги на воде с опущеным в воду клювом и иногда издаёт хриплые каркающие звуки. Иногда самцы сопровождают самку в воздухе. Кормовая и гнездовая территории не охраняются, однако селезень принимает угрожающие позы по отношению к противнику, если к утке слишком близко приближается другой селезень.

Как правило, гнездо расположено на сплавине, среди стоячих в воде злаков либо на берегу на расстоянии не более 10 м от воды. Обычно оно хорошо укрыто в заломах тростника, осоки, зарослях хвоща. На сухом месте делается небольшое углубление в тростниковом или рогозом валежнике, которая затем выстилается пухом, выщипанным из груди утки. У готового гнезда с кладкой яиц всегда имеется рыхлый валик тёмного пуха по периметру. Диаметр гнезда 210—400 мм, высота гнезда 90—300 мм, диаметр лотка 150—190 мм, глубина лотка 60—100 мм. Гнездо на воде несколько напоминает наполовину плавучую постройку лысухи, закреплённую стеблями и корневищами водных растений — как правило, в таком гнезде толщина растительного покрова значительно выше. В особенно дождливые годы, когда сплавины размываются, а большая часть тростника уходит под воду, встречаются постройки на осоковых кочках среди болот и разливов либо между корней кустарника.

Откладывание в апреле или мае. В полной кладке обычно от 8 до 10 зеленовато-голубых яиц, впоследствии из-за помёта приобретающих грязно-оливковый оттенок. Размеры яиц: (50—69) х (40—45) мм. Встречаются и бо́льшие кладки, состоящие из яиц двух и более самок, а иногда нырки подбрасывают «подкидышей» в гнёзда других видов уток. Если кладка по какой-либо причине погибает, то утка откладывает заново в другом месте, однако уже меньшее количество яиц. Насиживает одна самка, начиная после откладки последнего яйца, в течение 23—26 дней. Самец никакого участия в дальнейшей судьбе потомства не принимает и к гнезду не подлетает, однако в первое время находится неподалёку и кормится вместе с партнёршей, а затем сбивается в небольшие однополые стаи. Покидая гнездо, утка прикрывает яйца пухом.

Птенцы появляются на свет в течение нескольких часов и, немного обсохнув, следуют за матерью на водоём. На большей части ареала появление первых выводков отмечено в середине июня. При вылуплении утята уже покрыты густым пухом (сверху буровато-оливковым, снизу жёлтым), и через 2—3 дня самостоятельно добывают себе корм, склёвывая насекомых и семена с поверхности водных растений, и ныряя. Выводки, нередко объединённые, держатся недалеко от зарослей тростников, в которых при приближении опасности прячутся. Через 3 недели птенцы оперяются и становятся полностью самостоятельными, хотя на крыло становятся только в возрасте 50—55 дней. В первой половине августа большинство молодых птиц уже хорошо летает, после чего птицы объединяются в стаи и покидают гнездовья, переходя к кочевому образу жизни.

Питание

Питается растительными и животными кормами, однако их соотношение может меняться в зависимости от времени года. Весной и осенью преобладает растительная пища — семена, корешки и вегетативные части трав и водных растений. Летом и зимой основу рациона составляют мелкие беспозвоночные (водные насекомые и их личинки, моллюски, ракообразные и черви), а также в меньшей степени земноводные и мелкая рыба. Около 30 % своего времени красноголовый нырок тратит на поиски корма — ныряет на глубину до 2,5 м, а также склёвывает пищу с поверхности водных растений.

Литература

• Hilary Burn, Steve Madge. Waterfowl. An identification guide to the ducks, geese and swans of the world. — Houghton Mifflin Company, 1988. — 298 с. — ISBN 0395467276. (англ.)
• C. Carboneras 1992. Family Anatidae (Ducks, Geese and Swans) in del Hoyo, J., Elliott, A., & Sargatal, J., eds. Vol. 1. // Путеводитель по птицам мира = Handbook of the birds of the world. — Barcelona: Lynx Edicions, 1992. — ISBN 84-96553-42-6. (англ.)
• John Gooders, Trevor Boyer. Ducks of Britain and the Northern Hemisphere. — London: Collins & Brown, 1997. — С. 83-86. — ISBN 1855855704. (англ.)
• Killian Mullarney, Lars Svensson, Dan Zetterström, Peter J. Grant. Птицы Европы = Birds of Europe. — United States: Princeton University Press, 2000. — С. 54. — 400 с. — ISBN 978-0-691-05054-6. (англ.)
• Derek A. Scott, Paul M. Rose. Атлас популяций утиных в Африке и западной Евразии = Atlas of Anatidae populations in Africa and Western Eurasia. — Wetlands International, 1996. — С. 176-178. — 336 с. — ISBN 1 900442 09 4. (англ.)
• D. W. Snow, C. M. Perrins. Volume 1. Non-Passerines // The Birds of the Western Palearctic. — Oxford University Press, 1998. — 1830 с. — ISBN 019854099X. (англ.)
• Г. П. Дементьев, Н. А. Гладков. Птицы Советского Союза. — Советская наука, 1953. — Т. 4. — С. 582-595. — 635 с.
• В. И. Лысенко. Том 5 - Птицы. Вып. 3 - Гусеобразные // Фауна Украины. — Киев: Наукова думка, 1991.
• А. В. Михеев. Биология птиц. Полевой определитель птичьих гнёзд. — М.: Топикал, 1996. — 460 с. — ISBN 978-5-7657-0022-8.
• В. К. Рябицев. Птицы Урала, Приуралья и Западной Сибири: Справочник-определитель. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. — С. 81-83. — 608 с. — ISBN 5-7525-0825-8.
• Л. С. Степанян. Конспект орнитологической фауны России и сопредельных территорий. — Москва: Академкнига, 2003. — 808 с. — ISBN 5-94628-093-7.

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/103.html Позвоночные животные России: Красноголовая чернеть]

Отрывок, характеризующий Красноголовый нырок

И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.