Ныса-Лужицка
| Ныса-Лужицка | |
 Вид с пограничного моста (с Гёрлица на Згожелец) | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
254 км |
| Бассейн |
4297 км² |
| [tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Ныса-Лужицка Водоток] | |
| Исток |
|
| — Местоположение |
Йизерские горы, Nová Ves nad Nisou |
| — Координаты |
50°43′32″ с. ш. 15°13′35″ в. д. / 50.72556° с. ш. 15.22639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.72556&mlon=15.22639&zoom=15 (O)] (Я) |
| Устье | |
| — Координаты |
52°04′10″ с. ш. 14°45′20″ в. д. / 52.06944° с. ш. 14.75556° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.06944&mlon=14.75556&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 52°04′10″ с. ш. 14°45′20″ в. д. / 52.06944° с. ш. 14.75556° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.06944&mlon=14.75556&zoom=12 (O)] (Я) |
| Расположение | |
| Водная система | |
|
| |
| Страны | |
|
| |
Ны́са-Лужи́цка[1][2] (Не́йсе[2], Лужицка-Ниса[3]) (чеш. Lužická Nisa, нем. Lausitzer Neiße, польск. Nysa Łużycka, н.-луж. Łužyska Nysa, в.-луж. Łužiska Nysa) — река, протекающая по территории Чехии, Польши и Германии, левобережный приток реки Одры.
История
Ныса-Лужицка берёт своё начало в Чешской Республике в Йизерских горах в Нова-Вес-над-Нисой, на северо-востоке от Яблонца-над-Нисой в северном подножье горы Черна-Студнице. Там она проходит через Яблонец-над-Нисой, Либерец и пересекает Хартау, достигая высоты 234 м над уровнем моря на немецкой границе. В Чехии протяжённость реки составляет 55 км, местный водосбор 360,5 км².
По треугольнику к югу от Циттау река составляет около одного километра границы между Германией и Чешской Республикой. В своем дальнейшем течении на север Ныса-Лужицка является пограничной рекой между Германией и Польшей. В направление на север река проходит через Гёрлиц, Ротенбург в направлении парка Мускау в Бад-Мускау. После 125 км созданной восточной границы Саксонии присоединяется к немецкой стороне в Бранденбурге. Течёт мимо городов Форст и Губен и, наконец, на протяжении около 15 километров её воды текут от Айзенхюттенштадта через Ратсдорф в Одру.
Мосты между Германией и Польшей
Многие мосты[какие?] были взорваны в конце Второй мировой войны отступающей немецкой армией, чтобы замедлить наступление Красной Армии. Реконструкция мостов в ГДР проводилась, но не всегда, и даже после Шенгенского соглашения по-прежнему многие мосты[какие?] через реку Ныса-Лужицка были заблокированы[когда?], отчасти из-за отсутствия финансовых средств для их реконструкции.
Города на реке: Гёрлиц, Згожелец, Циттау, Либерец.
Напишите отзыв о статье "Ныса-Лужицка"
Примечания
- ↑ Географический энциклопедический словарь: географические названия / Под ред. А. Ф. Трёшникова. — 2-е изд., доп.. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 347. — 210 000 экз. — ISBN 5-85270-057-6.
- ↑ 1 2 Лист карты N-33-XXXIII. Масштаб: 1 : 200 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
- ↑ Карта Чехословакии, масштаб 1:1 000 000, ГУГК, 1979 год.
Ссылки
- Ныса-Лужицка // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
Отрывок, характеризующий Ныса-Лужицка
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
