Ньютон-Джон, Оливия

Оливия Ньютон-Джон Olivia Newton-John
Оливия Ньютон-Джон в 2008 году
Основная информация
Дата рождения	26 сентября 1948(1948-09-26) (75 лет)
Место рождения	Кембридж, Великобритания
Страна	Австралия Австралия, Великобритания Великобритания
Профессии	актриса, певица
Инструменты	вокал
Жанры	поп-музыка кантри
Лейблы	Festival Records MCA Records EMI
Награды
[olivianewton-john.com olivianewton-john.com]  (англ.)]

Оливия Ньютон-Джон (англ. Olivia Newton-John; род. 26 сентября 1948, Кембридж) — ведущая австралийская актриса и певица 1970-х годов. Пятнадцать её хитов достигали лучшей десятки хит-парада журнала Billboard, пять из них — первого места. Два сольных альбома занимали 1-е место в чарте Billboard 200. Одиннадцать её синглов (включая 2 платиновых) и четырнадцать альбомов (включая 2 платиновых и 4 дважды платиновых) были сертифицированы RIAA как золотые. Всего было продано свыше 100 млн. её записей, что сделало одной из наиболее продаваемых исполнителей. Четырежды она была награждена премией Grammy. В 1981 году она получила собственную звезду на голливудской Аллее славы. В 2006 году Оливия Ньютон-Джон была удостоена высшей государственной награды — Ордена Австралии.

Оливия Ньютон-Джон также длительное время является активистом по защите окружающей среды и прав животных. Перенеся в 1992 году рак молочной железы, она стала сторонницей здоровых продуктов питания, акций по сбору средств и информированности населения в вопросах здоровья, с привлечением к таким мероприятиям различных благотворительных организаций. В сферу её деловых интересов попал запуск нескольких линий продуктов для синей коалы и Оливия стала совладелицей the Gaia Retreat & Spa в Австралии.

Биография

Внучка выдающегося физика Макса Борна, Оливия родилась в английском городе Кэмбридже 26 сентября 1948 года. Её отец, офицер британской армии, руководил арестом Рудольфа Гесса в 1941 году. В 1954 году семья переехала в Австралию, где обосновалась в Мельбурне. В возрасте 16 лет Оливия создала поп-группу со своими одноклассницами и одержала победу в местном конкурсе молодых исполнителей. Вскоре после этого она вернулась с матерью в Великобританию, после чего её карьера пошла в гору. В 1968 году она снялась вместе с Клиффом Ричардом в телефильме «The Case».

Начало карьеры

В 1971 году Оливия выпустила первый сингл, «If Not For You» (автор песни — Боб Дилан), поднявшийся до #7 в UK Singles Chart, за которым последовал «Banks of the Ohio» (#6 UK), в течение трёх недель возглавлявший австралийские чарты. Три года спустя она представляла Великобританию на Евровидении с песней «Long Live Love» и заняла четвёртое место. В том же году её баллада «I Honestly Love You» была выпущена на американском рынке, где Оливия первоначально позиционировалась как исполнительница в стиле кантри, и поднялся на вершину списков Billboard Hot 100.

Вдохновлённая этим успехом, Оливия обосновалась в Соединённых Штатах и в 1975 году вернулась на первое место в чартах с новой песней «Have You Never Been Mellow» и одноимённым альбомом. Успех новоявленной дивы у широкой аудитории вызвал раскол среди поклонников кантри-музыки, многие из которых требовали, чтобы её песни были исключены из ротации на кантри-радиостанциях как излишне «попсовые».

«Бриолин»

В 1978 году Оливия сделала решительный шаг в сторону современных танцевальных мотивов. Она исполнила главную роль в культовом мюзикле «Бриолин», который стал самым коммерчески успешным голливудским проектом года и принёс ей номинацию на кинопремию «Золотой глобус». В дуэте со своим партнёром, Джоном Траволтой, она исполнила два суперхита — «You’re the One That I Want» и «Summer Nights». «You’re the One That I Want» возглавил чарты по обе стороны Атлантики. К концу года Оливия Ньютон-Джон выпустила новый альбом, «Totally Hot», в котором окончательно отказалась от кантри и предстала перед публикой в более раскованном, сексапильном образе.

Продолжение карьеры

Чтобы закрепить смену имиджа, она исполнила главную роль в музыкальном фильме «Ксанаду» (1980). Хотя фильм вызвал разочарование у большей части публики и критиков, звуковая дорожка к нему пользовалась широким успехом. Баллада «Magic» возглавляла Billboard Hot 100 в течение четырёх недель. В Великобритании наибольший успех ждал заглавный трек, исполненный Оливией вместе с «Electric Light Orchestra». Премия Grammy (Джефф Линн) за лучшую песню года.

Пиком музыкальной карьеры Оливии Ньютон-Джон стал выпуск скандально известного сингла «Physical» в 1981 году. Многие радиостанции отказывались раскручивать этот шлягер по причине излишней пикантности текста. Получил большую известность видеоклип, снятый в спортивном зале: Оливия позиционировалась в эти годы как пропагандистка аэробики. В общей сложности «Physical» провёл на вершине Billboard Hot 100 десять недель — больше, чем любая другая песня, выпущенная в 1980-е.

Поздняя карьера

После нескольких лет головокружительного успеха карьера Оливии пошла на спад. В 1983 году она записала новый дуэт с Траволтой и снялась с ним в очередном фильме, однако он провалился. На протяжении десятка лет певица практически не записывала нового материала. В 1992 году у неё был диагностирован рак груди и она была вынуждена пройти курс лечения. В 1996 году её спутником жизни становится оператор Патрик МакДермот, который пропал без вести, рыбача у берегов Калифорнии в 2005 году.

В 2000 году Оливии Ньютон-Джон была доверена честь открывать Олимпийские игры в Сиднее. Она пробежала с олимпийским факелом заключительный этап эстафеты и в дуэте с Джоном Фарнэмом исполнила на церемонии открытия игр песню «Dare to Dream». К тому же в памяти любителей диснеевской продукции она навсегда останется как исполнительница романтического саундтрека к мультфильму «Русалочка» (песня «Part Of Your World»).

2010 — настоящее время

Певица всё ещё активно гастролирует. В австралийском туре в Перт, Мельбурн и Сидней, а также в США она преподнесла своим поклонникам такие песни, которые прежде не звучали на её концертах. Также были планы о проведении в течение 2013 года концертов в Великобритании, первых за последние 30 лет.

В ноябре 2012 совместно с Джоном Траволтой записали благотворительный альбом «This Christmas» в поддержку их совместного фонда по борьбе с раком и оздоровлению. Альбом включал таких исполнителей как: Барбра Стрейзанд, Джеймс Тейлор, Чик Кориа, Кенни Джи, Тони Беннетт, Клифф Ричард и группа Count Basie Orchestra. В марте 2013 она совершила запланированное турне по Великобритании, дав выступления в Борнмуту, Лондоне, Брайтоне, Бирмингеме и Манчестере.

В 2013 выступление в Flamingo Las Vegas было отложено в связи со смертью её сестры, но возобновлено с 45 выходами начиная с апреля 2014. В связи с предстоявшими в Вегасе выступлениями, Ньютон-Джон в апреле 2014 выпустила новый EP под названием Hotel Sessions, состоявший из 7 треков неизданных демо-записей, которые были записаны между 2002 и 2011 годами с её племянником Бреттом. CD содержал кавер-версию «Broken Wings», популярную у поклонников оригинальной композиции «Best of My Love», просочившуюся в интернет за много лет до этого.

В 2015 Ньютон-Джон была приглашённым судьёй в реалити-шоу «RuPaul's Drag Race». В тому же году заняла первое место в чарте Hot Dance Club Songs Billboard её песня «You Have to Believe», исполненная с дочерью Хлоей и спродюсированная Дэйвом Ауди. Композиция была переделана с её сингла «Magic» 1980 года и ею она отметила 35-летие «Ксанаду» и преданность своей дочери, заявив: «Я встретила отца Хлои на съёмках «Ксанаду», так что без этого фильма Хлои не было бы здесь. Она и есть настоящей «магией», вышедшей из этого фильма!» Песня стала первым синглом матери и дочери, занявшим 1-е место в чарте Hot Dance Club Songs Billboard.

Семья

• Старшая сестра Оливии — австралийская актриса Рона Ньютон-Джон (1943, Кембридж, Великобритания — 2013, Лос-Анджелес, США). Играла в нескольких скетчах в «Шоу Бенни Хилла», а также в британском многосерийном фильме UFO (1969) и фильме The Same Skin, известном также как Country Dance (1970). В 1972 году вместе с сестрой записала песню под названием Just Us Two.
• Бывший муж — американский актёр Мэтт Латтанци (род. 1 февраля 1959 года, Портленд, США).. Дочь — американская актриса Хлоя Латтанци (род. 17 января 1986 года, Лос-Анджелес, США). Оливия Ньютон-Джон и Хлоя Латтанци сыграли в фильме Olivia Newton-John: Warm and Tender (1989, камео).
• Племянники:
  • дети Роны Ньютон-Джон и австралийского ресторатора и владельца ночного клуба Брайана Голдсмита — австралийская певица и актриса Тотти Голдсмит (наст. имя Кэролайн Голдсмит, род. 27 января 1962) и Бретт Голдсмит (род. 4 июня 1961), австралийский автор песен, музыкальный продюсер и фотограф.

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/music/country-folk/olivia_newton-john/ Оливия Ньютон-Джон на сайте «Люди»]

Отрывок, характеризующий Ньютон-Джон, Оливия

– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.