USS New Hampshire (BB-25)
«Нью-Гемпшир (BB-25)» (англ. USS New Hampshire (BB-25)) — последний эскадренный броненосец 1-го ранга типа «Коннектикут». Нью-Гемпшир был последним американским додредноутом, хотя он был спущен на воду на 2 года позже чем британский Дредноут.
Броненосец был заложен 1 мая 1905 года на верфи "New York Shipbuilding Corporation"]] в Камдене, штат Нью-Джерси. Спущен на воду 30 июня 1906, крестной матерью корабля стала Хейзел Э. Маклэйн, дочь губернатора Нью-Гемпшира - Джона Маклэйна. 19 марта 1908 броненосец вошел в состав флота, командиром корабля был назначен капитан Кэмерон М. Уинслоу.
История службы
После пополнения запасов в Нью-Йорке «Нью-Гемпшир» с 20 по 26 июня 1908 года совершил поход в Панаму, перевезя морской экспедиционный полк в Колон. Затем нанес визиты в Квебек, Портсмут, Нью-Йорк и Бриджпорт. Участвовал в боевой подготовке в Карибском море, 22 февраля 1909 с президентом Теодором Рузвельтом на борту в Хамптоне встречал "Великий белый флот" вернувшийся из кругосветного плавания.
В течение следующих 18 месяцев броненосец участвовал в учениях флота у восточного побережья США и в Карибском море. 1 ноября 1910 года «Нью-Гемпшир» отплыл из Хамптона в Европу, посетил французский Шербур и английский Уэймут. 30 декабря отплыл из Англии и вернулся в Карибское море. 10 марта 1911 года прибыл в Норфолк, штат Вирджиния, для подготовки к второму европейскому круизу. Во время второго плавания соединение эскадренных броненосцев посетило Скандинавию, Россию и Германию, вернувшись в воды Новой Англии 13 июля.
На борту «Нью-Гемпшира» проходили подготовку гардемарины Военно-морской академии США Новой Англии. Следующие два года корабль патрулировал у берегов Гаити до декабря 1912 года. С 14 июня по 29 декабря 1913 корабль совершал поход вдоль мексиканского побережья, представляя интересы Соединенных Штатов. 15 апреля 1914 броненосец вернулся в мексиканские воды, для поддержки американских войск во время занятия Веракруса. После чего 21 июня Нью-Гемпшир отбыл на север. В Норфолке корабль прошел модернизацию и был перестроен. Войдя в состав флота проводил боевую подготовку и участвовал в маневрах у восточного побережья и в Карибском море. В августе 1915 года «Нью-Гемпшир» вернулся в Веракрус.
Межвоенный период
«Нью-Гемпшир» служил флагманом для военно-морского соединения, действовавшего в водах Гаити с 18 октября по 12 января 1921 года. С 25 января по 14 февраля броненосец совершил поход в Стокгольм, перевозя останки шведского посла Вильгельма Экенгрена[en]. «Нью-Гемпшир» также посетил Киль (город) и Грейвсенд прежде, чем вернулся в Филадельфию 24 марта. 21 мая 1921 года эскадренный броненосец «Нью-Гемпшир» был списан.
1 ноября 1923 года он был продан на слом в соответствии с условиями Вашингтонского военно-морского соглашения.
первая мировая война
Напишите отзыв о статье "USS New Hampshire (BB-25)"
Литература
- Эта статья содержит текст из находящегося в общественном достоянии Словаря американских боевых кораблей. Запись может быть найдена [ www.history.navy.mil/danfs/n4/new_hampshire-ii.htm здесь].
- Alden John D. American Steel Navy: A Photographic History of the U.S. Navy from the Introduction of the Steel Hull in 1883 to the Cruise of the Great White Fleet. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1989. — ISBN 0-87021-248-6.
- Conway's All the World's Fighting Ships, 1860–1905. — London: Conway Maritime Press, 1979. — ISBN 0-85177-133-5.
- Friedman Norman. U.S. Battleships, An Illustrated Design History. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-715-1.
- American Battleships 1886–1923: Predreadnought Design and Construction. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1980. — ISBN 0-87021-524-8.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий USS New Hampshire (BB-25)
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
