Нью-Йоркская и Алеутская епархия

Алеутская епархия Русская православная церковь
Свято-Николаевский кафедральный собор
Основная информация
Страна	Российская Империя → США
Епархиальный центр	Нью-Йорк (1905-1970) Сан-Франциско (1872-1905) Ново-Архангельск (1869-1872)
Основана	1869
Упразднена	1970

Нью-Йо́ркская и Алеу́тская епархия — епархия Русской православной церкви, объединявшая приходы в Русской Америке, а позже во всей Северной Америке.

Названия

• Американская кадьякская миссия (с 1783).
• Новоархангельская и Алеутская (1869—1870)
• Алеутская и Аляскинская (1870—1900)
• Алеутская и Североамериканская (1900—1924)
• Алеутская и Сан-Францисская (1933—1947)
• Алеутская и Североамериканская (1947—1959)
• Нью-Йоркская и Алеутская (1959—1970)

История

4 мая 1783 года императрица Екатерина II, снисходя на просьбу «именитых граждан» Ивана Голикова и Григория Шелихова, чтобы «в найденной ими северной части Америки основать и умножить христианский закон», повелела Святейшему Синоду учредить северо-американскую кадьякскую миссию. Начальником этой миссии был сделан иеромонах Валаамского монастыря Иоасаф, о котором известный своею святою жизнию игумен валаамский Назарий дал прекрасный отзыв. В помощь ему назначены иеромонахи: Афанасий (Михайлов), Макарий (Александров), Ювеналий (Говорухин), иеродиакон Нектарий (Панов) и монах Герман (Зырянов).

После того как в 1867 году русские американские владения были уступлены Соединенным Штатам, из состава Камчатской епархии для них было решено выделить самостоятельную епархию, что и последовало в 1869 году. Изначально архиерей именовался Новоархангельским и Алеутским, а 12 января 1870 года был переименован в Алеутского и Аляскинского.

29 июня 1872 году состоялось перенесение кафедры епархии из Ново-Архангельска в Сан-Франциско и епархия стала простирать своё попечение на все Соединённые Штаты Северной Америки.

4 февраля 1900 года состоялось определение Святейшего Синода № 372, о переименовании «Алеутской и Аляскинской» епархии в «Алеутскую и Северо-Американскую».

В 1905 году архиепископ Тихон (Беллавин) перенёс кафедру из Сан-Франциско в Нью-Йорк.

Оно вызывалось необходимостью быть Епархиальному Управлению ближе к приходам. Из всех приходов в Штатах только два-три ближе к С.-Франциско, чем к Нью-Йорку, причем самые близкие к С.-Франциско находятся на расстоя­нии двух суток езды от него по железной дороге; тогда как около 15-20 приходов расположены от Нью-Йорка на расстоя­нии лишь нескольких часов езды. Понятно, что отсюда и Ар­хиерею удобнее посещать приходы, и духовенству больше воз­можности лично получать инструкции от Епархиального На­чальства, что в жизни нашей молодой и развивающейся епар­хии имеет важное значение и частое применение. Из Нью-Йорка удобнее соприкасаться также и с униатст­вом: большинство униатских «парафий» также находится в восточных штатах, и чаще всего именно здесь и возникает дви­жение униатов к Православию и образовываются из них пра­вославные приходы.

Из Нью-Йорка, наконец, ближе сноситься и с Россиею (на пять суток скорее, чем из С.-Франциско), а это тоже имеет своё значение при необходимости у нас получить частые и по возможности скорые указания от Св. Синода по возникающим здесь новым вопросам церковной жизни

Епархиальной власти было нелегко уделять одновременно равное внимание как нуждам многочисленных национальных православных общин, в первую очередь русинов и русских, так и решению миссионерских задач. В среде русских церковных деятелей стала складываться концепция «Американской Руси», тесно связанной с Россией в духовном и культурном отношении. Это было крайне важно в условиях активной украинизации русинов, проводимой в начале XX века униатским епископом Сотером Ортынским с целью воспрепятствовать переходу униатов в Православие. 1 октября 1897 года открылась миссионерская школа в Миннеаполисе, преобразованная 1 июля 1905 года в Северо-Американскую духовную семинарию.

К концу 1917 года в Алеутской и Североамериканской епархии (в составе 31 благочиния) был 271 храм и 51 часовня, 257 священнослужителей и до 300 тысяч прихожан.

В связи с признанием в 1970 году автокефалии Православной Церкви в Америке епархия была упразднена. Приходы, которые пожелали остаться в Русской православной церкви, были объедены в Патриаршие приходы в США.

Епископы

• Иоасаф (Болотов) (1761 - 1799) — c 1783 года епископ Кадьякский.
• Вениамин (Багрянский) (1799 - 1840)
• Иннокентий (Вениаминов-Попов) (1840 — 1853)
• Петр (Екатериновский) (1859 - 1966)
• Павел (Попов) (1866 — 10 июня 1870)
• Иоанн (Митропольский) (5 июля 1870 — 12 апреля 1877)
• Нестор (Засс) (17 декабря 1878 — 8 июня 1891)
• Владимир (Соколовский) (20 декабря 1887 — 8 июня 1891)
• Николай (Адоратский) (8 июня — 7 сентября 1891)
• Николай (Зиоров) (29 сентября 1891 — 14 сентября 1898)
• Тихон (Беллавин) (14 сентября 1898 — 25 января 1907)
• Платон (Рождественский) (8 июня 1907 — 20 марта 1914)
• Евдоким (Мещерский) (29 июля 1914 — 18 ноября 1918)
• Александр (Немоловский) (12 февраля 1919 — 14 апреля 1922) в/у с 1917
• Платон (Рождественский) (14 апреля 1922 — 16 января 1924)
• Вениамин (Федченков) (22 ноября 1933 — 21 августа 1947)
• Макарий (Ильинский) (31 октября 1947 — 31 июля 1952)
• Гермоген (Кожин) (19 мая — 3 августа 1954)
• Борис (Вик) (11 ноября 1954 — 25 февраля 1956)
• Дионисий (Дьяченко) (5 января 1957 — 14 декабря 1958)
• Досифей (Иванченко) (9 мая 1959 — 22 февраля 1963)
• Иоанн (Вендланд) (16 июня 1962 — 7 октября 1967) (до 22 февраля 1963 — Алеутский и экзарх Сев. и Юж. Американский)
• Ионафан (Кополович) (7 октября 1967 — 10 апреля 1970)

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?3_127 Американская епархия] на сайте «Русское православие»
• [www.pravenc.ru/text/115924.html АЛЕУТСКАЯ И СЕВЕРОАМЕРИКАНСКАЯ ЕПАРХИЯ] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 14-16. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2
• Алеутская и Североамериканская епархия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Протоиерей Николай Домбровский. [www.wadiocese.com/printerfriendly.php?id=153_0_3_0 Сан-Францисская архиерейская кафедра до перенесения её в Нью-Йорк]

Отрывок, характеризующий Нью-Йоркская и Алеутская епархия

В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.