Ньямвези

Ньямвези

Численность и ареал
Всего: 1.5 миллион (1989) Танзания
Язык	ньямвези
Религия	ислам, христианство
Входит в	народы банту
Родственные народы	сукума

Ньямвези, ваньямвези (самоназвание. От слова «мвези» — «лунные люди» и слова «мвели» — «западные») вместе с сукума и ньятуру составляют 4,6 млн человек.

Родственные народы

Близкие народы ньямвзи — это сукума («люди, живущие на севере»), сумбве («люди, живущие на западе»), кимбу, кононго, ирамба, ньятуру. Эти народы связаны ещё и общностью экономического, социального и политического развития (Балезин 1998: 392).

Соседние народы

На более засушливой восточной окраине Центрального плоскогорья живут близкие между собой ньятуру, ирамба, иранги и мбугве (в основном эти народы занимаются скотоводством, земледелие для них второстепенное занятие).

Юго-восточнее ньямвези живут гого, зарамо, сагара, лугуру, руфиджи.

Происхождение

В древности на территории современной Танзании обитали племена низкорослых охотников и земледельцы, относящиеся к эфиопской расе. С началом железного века на их место стали приходить пришельцы с запада — негроидные народы банту. С того времени в населении преобладают народы негроидной расы — восточные банту. Для них характерен высокий рост, темная кожа, курчавые волосы, широкий нос и толстые губы.

История

Ещё в доколониальное время у ньямвези сложились первые государственные организации с достаточно развитой административной системой. В XV веке деревни управлялись должностными лицами «нтеми» или «мтеми».

В середине XIX века ньямвези создали раннегосударственное объединение.

Ньямвези также известны своей упорной борьбой под руководством верховного вождя Мирамбо из Урамбо с работорговцами (арабы и суахили), которые контролировали всю центрально-западную Танганьику.

Рабство

Могущественные люди, например, правительственные чиновники, владели огромным количеством рабов, иногда их численность превышала тысячи. Рабы использовались как носильщики и как рабочая сила, направленная на возделывание земли. Домашние рабы часто жили и ели вместе с хозяевами, они могли работать и на себя, а также могли обладать своими собственными рабами и скотом; иногда верные и преданные рабы могли получить и часть владений хозяина, неудивительно, что рабы приобретали всё бо́льшее влияние и силу. Некоторые продавали себя в рабство за долги.

Язык

Язык киньямвези (ньямвези) относится к зоне F группы банту бенуэ-конголезской семьи. Имеет несколько диалектов. Ньямвези также говорят и на языке суахили (Балезин 1998: 392).

Сами лингвистические классификации широко используют внелингвистические параметры. В случае с ньямвези и сукума на это чётко указывал один из крупнейших исследователей языков семьи банту М. Гатри: «С чисто лингвистической точки зрения нет никаких оснований для определения зулу и коса как отдельных языков. Они вполне могут быть определены как два диалекта. Но носители считают их разными языками. То же самое относится и к сукума и ньямвези. Лишь по политическим и демографическим причинам мы называем их отличными друг от друга языками» (Гиренко 1977: 75).

Место обитания

Территория ньямвези входила в XIX веке в состав колонии Германская Восточная Африка, позднее — в состав английской территории Танганьика, в настоящее время входит в состав государства Танзания (Гиренко 1977: 75).

Ньямвези — один из крупных народов Танзании, распространенный между озёрами Виктория и Руква. Их поселения в основном сконцентрированы в районе Табора, Шиньянга и Мванза (Балезин 1998: 392).

Основные свойства природных условий плато Уньямвези

Для южных районов характерно четкое деление года на два сезона – сухой и влажный, а к северу происходит переход к экваториальному климату с четырьмя сезонами без четких временных границ вследствие влияния оз. Виктория.

Природные условия на севере более благоприятны как для земледелия, так и для разведения крупнорогатого скота. В целом почвы на плато относительно малоплодородны и очень разнообразны. В дождливое время они легко заболачиваются, в сухое время года они подвержены сильному высыханию и разрушению, т.к. слабо задерживают влагу.

Основными традиционными занятиями населения плато были скотоводство, земледелие, частично – бортничество. Большое хозяйственное значение в прошлом имела охота (Гиренко 1975: 10).

Хозяйственные занятия

• Земледелие.

Ньямвези выращивают кукурузу, рис, просо, маис, бананы, маниок, сорго, бобовые, батат и др. Для продажи выращивают арахис и табак.

Наибольшее значение в традиционном хозяйстве ньямвези имело земледелие. Этот вид традиционной хозяйственной деятельности охватывает всех членов общества. Особенности экологии вынуждали население организовывать хозяйства по склону холма, где залегает и оптимальный набор необходимых типов почв. Этим в значительной степени обуславливалась и разбросанность поселения по холму, жители которого представляли в прошлом и социальную общность.

Земледелие ньямвези относительно отсталого типа — переложное подсечно-огневое. Малая производительность и быстрое истощение почв обуславливали его цикличный характер. Этим объясняется относительное непостоянство, подвижность населения (Гиренко 1975: 11).

Земледельческий цикл, регламентирующий общественную жизнь, находит своё отражение в ритуальных функциях вождя. В этом регионе для земледелия, в различных операциях которого участвовали практически все дееспособные члены общества вне зависимости от социального положения, характерно строгое соблюдение половозрастного распределения хозяйственных функций (Гиренко 1975: 12).

• Скотоводство

Разведение крупнорогатого скота возможно лишь в районах, не подверженных заражению мухой цеце. В основном это районы севера и северо-запада плато. Исследование «культа скота» у народов Восточной Африки, показавшее слабую выраженность его у группы народов ньямвези, говорит о том, что скотоводство являлось относительно поздним явлением экономической культуры в этом районе. Это согласуется с тем, что большая часть плато заражена мухой цеце, а в прошлом зараженные районы охватывали ещё более обширные области.

В хозяйстве центральных и южных районов большое значение имеет мелкий рогатый скот и птица, но и здесь этот вид хозяйственной деятельности не является и не являлся в прошлом основным источником продовольствия. Большее значение имело использование скота как обменного эквивалента и в ритуальных целях. Крупный рогатый скот в этом регионе малопродуктивен, и в настоящее время он слабо используется как источник продовольствия, имеет больше престижное значение. Традиционно всеми вопросами, связанными со скотом, ведали мужчины, юноши и мальчики (Гиренко 1975: 10).

• Охота

В дождливый период основная деятельность населения была связана с земледелием. В засушливый сезон важную роль играла охота, в особенности охота на крупную дичь и слонов.

В период интенсивного развития караванной торговли (начало XIX века) охотники стали принимать активное участие и в караванной торговле, как в качестве поставщиков слоновой кости, так и в качестве носильщиков. Этот род занятий в значительной степени перенял функции охотничьей деятельности. В престижном отношении он расценивается столь же высоко, как и участие в охотничьих и военных операциях. Претендент на пост вождя должен был (в период караванной торговли) быть человеком, который много путешествует с караванами (Гиренко 1975: 12).

От продажи слоновой кости охотники получали огромную прибыль. Охотники объединялись в гильдии, в которые могли войти только те, кто прошёл специальное обучение: их учили ориентироваться на любой местности и передвигаться быстро и бесшумно сквозь колючие заросли. На слонов охотились разными способами. Часто использовали смертельный яд, который, по словам немецкого хирурга, действовал медленно, но эффективно. Охота на слонов привела к резкому сокращению их численности.

Основными принципами организации хоты и земледелия были коллективный труд и коллективное право на эксплуатацию земли и угодий (Гиренко 1975: 13).

• Ремесло
  • плавка и ковка железа (раньше кузнецы образовывали даже отдельные поселения)
  • обработка луба и дерева
• Ньямвези часто уходят на заработки на плантации и рудники, и в города (многие ньямвези работают на предприятиях города Табора).
• Торговля

Раньше вместо денег использовались такие необходимые в хозяйстве и на войне предметы, как инструменты и оружие. У ньямвези это были мотыги, ножи, железные наконечники копий. Все эти предметы, как и бочки с порохом и скот, составляли часть выкупа за невесту. Металлические вещи ценились из-за сложности их изготовления.

Основная товарная культура — хлопчатник. Большинство производителей хлопка объединены в снабженческо-сбытовые кооперативы. Через территорию ньямвези проходили торговые пути, связывавшие суахильские города побережья с внутренними областями и государствами Межозерья. Посредничество в торговле золотом и слоновой костью способствовало установлению хозяйственных связей среди ньямвези и с соседними народами; также они часто нанимались носильщиками грузов.

Традиции

• Традиционная еда

Традиционная пища преимущественно растительная. Ньямвези в основном едят два раза в день — утром и вечером. На завтрак едят поджаренные зерна маиса, арахиса, дыни, а на ужин — мучную кашу или кукурузные лепешки, которые обмакивают в рыбный, грибной или овощной соус. Ньямвези изготовляли пиво из забродившего зерна, сорго или проса. Едят мясо коз и диких животных. Но они не пьют молоко.

Козы использовались в качестве жертвоприношений предкам, с экономической точки зрения козы и овцы использовались для получения мяса и кожи. По традиции пять коз или овец приравнивались к одному быку, а два быка — к одной корове.

• Традиционное жилище

Поселения разбросанного типа на склонах холмов состоят из хижин с конусообразной соломенной крышей. В южных районах прямоугольные жилища с двускатной крышей образуют замкнутое пространство для загона скота. В ряде районов распространены оригинальные ульеобразные хижины. Основой жилищ, как правило, служит плетеный каркас. Кровля строится из листьев бананов. Внутри жилище делится циновкой на две-три части: для сна, приготовления пищи и для скота. Такая домашняя утварь, как зернотерки, кувшины и горшки, обычно расставляются вокруг очага.

• Традиционная одежда

Ньямвези носят покрывало из кожи или луба. Но распространена и европеизированная одежда, а одежда мусульман похожа на одежду суахили (Балезин 1998: 392).

• Традиции в семье

Традиционная семья большая, патриархальная. Счет родства матри-,патри- и билинейный. Не было нормативной моногамии (Балезин 1998: 392).

Социальная организация

Социальная организация — территориально-родовые объединения во главе с носителями потестарной власти, обладавшими ритуальными функциями (нтеми). Существовали танцевальные и охотничьи тайные общества. Традиционная социальная организация разрушена. Характерны кооперация хозяйства, обычаи взаимопомощи.

У ньямвези существует зависимость этнической принадлежности от выплаты в срок брачного выкупа. П. Галливер приводит целый ряд примеров, показывающих сложность определения принадлежности к «племени» — группе людей, имеющих общее имя, которые являются и признают себя, действительно, определенной единой группой, отличной от соседней в своих традициях, жизненном укладе, в социальной системе, культуре, ценностях и языке (Гиренко 1977: 71).

Например, мужчина, родившийся от отца, относящего себя к сумбва, и матери — ньямвези, живёт среди родственников матери в районе расселения ньямвези, так как его отец не выплатил в своё время выкуп. Этот мужчина, занимающий важный традиционный пост, считает себя сумбва. Некто же другой, проживающий в области расселения ньямвези, относит и себя к ньямвези, хотя его родители оба сукума. П. Галливер приходит к выводу, что «в обоих случаях следует признать рациональным считать этих мужчин ньямвези, так как они оба живут и функционируют как ньямвези» (Гиренко 1977: 72-73).

Большое количество социальных институтов, таких как мужские дома, дома для девушек, мужские союзы, женские и общие тайные общества, говорят о большой роли ещё в недалеком прошлом половозрастной социальной стратификации как основы социальной структуры. Большинство зафиксированных ритуалов в разной степени отражают социальное половозрастное деление. С половозрастной стратификацией, так или иначе, был связан весь комплекс такого вида хозяйственной деятельности как охота, а также система военной организации (Гиренко 1975: 12).

Система родства ньямвези

В результате рассмотрения системы родства ньямвези представляется возможным выделить следующие стадиальные типы отношений, существующие в синхронии и образующие систему в целом: 1. Отношения стадии половозрастной стратификации 2. Отношения стадии социальной дуальности или секционной эпигамии. 3. Отношения стадии билатерального социального организма родства 4. Отношения стадии унилатерального социального организма родства – в процессе развития. Система родства ньямвези, если указанные типы отношений принять в качестве шкалы, может быть определена как находившаяся в процессе перехода от билатерального социального организма родства к унилатеральному (материнско - правовому), с возникновение, в условиях естественной преемственности хозяйственных функций по поколениям (предшествующий этап), преемственности социального положения по филиации (последующий этап) (Гиренко 1975: 15).

Преемственность лидерства идет от одного поколения мужчин к другому поколению мужчин. Существенным отличием второго (унилатерального) этапа является то, что в отношении к основному средству производства – земле – не только внутрихозяйственные связи, но уже и межхозяйственные связи становятся столь же экономически значимы, как и первые. В этом случае социальное право ограничивает естественную преемственность группой, которая обладает максимальным количеством межхозяйственных связей, т.е. связей через женщин, в пределах преимущественно эпигамной общности. При традиционной преемственности лидерства от одной группы мужчин – другой (в пределах хозяйственной общности), что можно обозначить как череспоколенную преемственность, основные правовые свидетельства могли быть подтверждены связями с группой классификационных сиблингов родителей. Преобладающую экономическую значимость на этом уровне получают связи с мужскими сиблингами матерей (братья матерей), как с доминирующими членами внешних хозяйственных общностей. Этот процесс происходил, вероятно, в условиях ограничения выбора участков для вновь образующихся хозяйственных единиц, ускоренного развитием караванной торговли и вторжением чужеродных военных отрядов (нгони), что стимулировало консолидацию в целях обороны.

На севере плато аналогичный процесс происходил несколько ранее, и существование унилатерального социального организма здесь уже закреплено в терминологии родства типа кроу. Одной из причин несколько более интенсивного в этом аспекте социального развития северных районов, несомненно, были более благоприятные природные условия, допускающие большую плотность населения при сохранении в целом того же типа земледелия, что и на юге (Гиренко 1975: 16).

• Общность территории как хозяйственной основы объединения отдельных локальных (относительно подвижных) хозяйственных коллективов.

Все члены племени (соплеменники) с полным основанием могут считаться родственниками, т.к. в основе своей (традиционно) – все они должны быть по рождению или ритуальному причислению принадлежать к единой эпигамной общности прошлого. Кроме этого, все соплеменники могут (и должны) считать себя детьми вождя, т.к. вождь избирался из группы родственников, считавшейся наиболее близкой (генеалогически) к мифическому главному предку, благодаря чему вождь сам считается старшим родственником в пределах данной территориальной и родственной группы (племени) эпигамной общности прошлого.

Ко времени интенсивного развития караванной торговли у ньямвези не образовались ещё группы родственников, экономически заинтересованных в узурпации власти в племени. Группа лиц, из которых мог избираться вождь, была весьма широкой, выходила за пределы одного племени. Наследования основных средств производства ещё не было, т.к. они не могли отчуждаться от производителей и определяющими экономическими факторами социального развития мог служить межплеменной обмен и, в случаях нехватки для этих целей внутриплеменных хозяйственных ресурсов, военные операции (Гиренко 1975: 17-18).

Культура

• У ньямвези развито песенное и танцевальное искусство (существуют даже мужские танцевальные группы — пуба или бену, а также смешанные группы).
• Широко известны глиняные культовые фигурки и маски ньямвези.

Религия

Большинство ньямвези проповедуют ислам суннитского толка, есть и христиане (в основном католики). Также распространено традиционные верования — культ предков. Также они верят во всесильного бога Likube (главный бог), Limatunda (Создатель), Limi (Солнце) и Liwelolo (Вселенная).

Литература

• Балезин А. С. Ньямвези // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998. С. 392.
• Гиренко Н. М. Тенденции этнического развития Уньямвези XIX в.(доколониальный период). // Этническая история Африки / Ред. Д. А. Ольдерогге. М. : Наука, 1977. С. 70-90.
• Ольдерогге Д. А. Языки и письменность народов Африки. Языки банту // Народы Африки. Этнографические очерки / Ред. Д. А. Ольдерогге, И. И. Потехин. М.: Издательство АН СССР, 1954. С. 109-114.
• Гиренко Н. М. Традиционная социальная организация ньямвези (Основные тенденции развития в доколониальный период) / автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л.: Издательство АН СССР, 1975.

Ссылки

• [www.info-russia.ru/multidesriptions71687.html Культура: традиции и современность; внутренние различия и города на ]  (рус.)
• [www.topcatalog.com.ua/thematicanalyticalchronograph377479.html Население и важнейшие исторические события на ]  (рус.)
• [www.smithsonianglobalsound.org/containerdetail.aspx?itemid=2901 Smithsonian Global Sound] Песни народа ньямвези, района Табора (аудио)  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ньямвези

– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.